— Спасибо.
Таргет оглядел местность, расстилавшуюся перед ним. Совсем рядом возвышалась гряда огромных глыб. «Пожалуй, оттуда хорошо будут видны эти предметы, — подумал он, — если, конечно, их не засыпало пылью, скопившейся за семьдесят веков».
— Как дела, Марк? — раздался голос Сургенора.
— Никаких проблем, — Таргет хотел было добавить, что теперь он понимает разницу между сидением у экрана монитора и десятикилометровым маршем по песку на своих двоих, когда до него дошло, что, очевидно, Сургенор так долго молчал умышленно, чтобы усилить чувство одиночества, хотя в душе он, несомненно, завидует Таргету. И Таргет почувствовал, что надо держать марку до конца.
— Неплохо размялся, — продолжал он. — А как ты?
— Да вот никак не решу, что делать, — спокойно заметил Сургенор. Через три часа я буду на «Сарафанде» и не знаю, то ли сейчас открыть тушенку, то ли дождаться настоящего ужина на борту. А как бы ты поступил на моем месте, Марк?
— Тебе решать. — Таргет с трудом сдержался, чтобы не вспылить. В этом весь Сургенор — дает понять, что он, Таргет, мог бы через несколько часов спокойно заняться поисками и на сытый желудок. А теперь придется провести ночь, сидя на воде и суррогатах. Другим неприятным моментом было то, что чужой, неизведанный мир становился в сто раз более чуждым для человека, который оказался с ним один на один.
— Ты прав. Нельзя перекладывать свои проблемы на других, — ответил Сургенор. — Может быть, стоит рискнуть: съесть и то и другое?
— Ты действуешь мне на нервы, Дейв. Всего! — Таргет поднялся, преисполненный решимости во что бы то ни стало добраться до цели, и зашагал вверх по склону, осторожно переставляя ноги по скользкой каменистой поверхности, покрытой густым слоем пыли, каскадами поднимавшейся при каждом его шаге. За грядой почва выровнялась более чем на один километр, а потом резко перешла в каменистые холмы. Казалось, валуны, ограничивающие небольшое плато с севера и юга, раскинуты в разные стороны бульдозерами.
По всему плато были разбросаны сотни изящных черных цилиндров. Ближайший лежал всего лишь в нескольких десятках метров от Таргета. Длиной около семи метров, он имел идеальную аэродинамическую форму. У Таргета учащенно забилось сердце, когда он вдруг увидел, что эти предметы не имеют ничего общего с канистрами, о которых говорил Сургенор.
Таргет достал из-за пояса миниатюрную телевизионную камеру и подключил к питанию скафандра. Несколько секунд заряжал ее, а потом направил на ближайший цилиндр.
— «Эзоп», — доложил он, — есть визуальный контакт.
— Изображение довольно приличное, Марк, — послышалось в наушниках.
— Я подойду ближе.
— Стоп! — резко скомандовал «Эзоп».
Таргет замер на месте:
— В чем дело?
— Возможно, ни в чем, Марк, — уже спокойнее продолжал «Эзоп». Поступающая информация показывает, что на поверхности объектов нет пыли. Это так?
— Кажется, да. — Таргет внимательно оглядел сверкающие черные цилиндры и с сожалением отметил про себя, что упустил этот момент из виду. Цилиндры выглядели так, словно их оставили здесь только сегодня утром.
— Кажется? Какой-нибудь визуальный эффект мешает сделать однозначный вывод?
— Не смеши меня, «Эзоп», я уверен в этом. Повторяю, они тут совсем недавно.
— Исключено. Посмотри, вблизи объектов есть пыль?
Таргет прищурил глаза и, несмотря на яркий слепящий свет, отражаемый стальными цилиндрами, заметил, что их окружает плотный слой пыли. Он сообщил о своем наблюдении «Эзопу».
— Это поля сил отталкивания, — ответил тот. — Действуют даже через семь тысяч лет. Я все понял, Марк. Сразу же после планетарной съемки я направлю сюда «Сарафанд» для проведения всестороннего исследования. Поворачивай обратно и жди нас у подножия холма.
— Черт возьми, зачем? Я столько сюда топал, чтобы просто так уйти? возмутился Таргет. У него мелькнула мысль, а не нарушить ли приказ «Эзопа», но тогда обеспечен официальный выговор, лишение премиальных и увольнение. И он решил пойти на хитрость.
— Но в таком случае мне придется прохлаждаться пять-шесть часов. Таргет постарался придать голосу твердые нотки, чтобы «Эзоп» не мог понять, что он что-то замышляет. — Я хочу осмотреть их вблизи.
— Разрешаю, но при условии, что телевизионная камера будет работать непрерывно.