Наконец напряжение понемногу спало, и он закончил установку камеры. Проверив дистанционное управление, Харбен задумчиво побрел к палатке. То, что с ним произошло, вполне объяснялось расшалившимися нервами — в конце концов пребывание на чужой планете кого угодно может вывести из себя. Но допустимо и другое: присутствие в атмосфере веществ, вызывающих галлюцинации.
Взятые при официальном обследовании пробы воздуха показали обычную смесь газов, но это не исключало местных или временных отклонений. Харбен решил несколько часов последить за своими ощущениями, прежде чем рассказать о них Сэнди.
Как только он пришел, Сэнди включила автотермический лоток, и впервые на Хассане-IV они поели по-настоящему. Время от времени Харбен посматривал в бинокль на открывающийся с севера проход и пытался определить, нормально ли он воспринимает окружающее. Казалось, все было в порядке, но порой, когда Харбен, расхаживая по лагерю, невольно ослаблял самоконтроль, наплывало ощущение, что за ним наблюдают. Это чувство было столь смутным и неуловимым, что Харбен приписывал его своей нервозности и вскоре перестал обращать на него внимание. Работающую с диктофоном Сэнди ничто не беспокоило.
Ближе к вечеру Харбен, заметил движение в серых скалах и, пыхтя от волнения, изготовил свою камеру. Через несколько минут в проходе появилось два смахивающих на антилоп животных, грациозно выбирающих путь среди нагромождения камней. Одно из них было самкой, и даже на таком расстоянии было видно, что она скоро родит.
Харбен снимал их приближение из укрытия. Когда квазиантилопы поравнялись с ним, стало ясно: то, что он принимал за хвост самки, на самом деле — пара длинных тонких ножек рождающегося детеныша. Животные подошли к ровной местности, где затаились петраформы, и сердце Харбена возбужденно заколотилось. Он нажал кнопку на пульте дистанционного управления, привел в действие четыре автоматические камеры и приник к видоискателю, наблюдая, как квазиантилопы достигли смертоносных округлых формаций.
Словно ведомые могучим инстинктом, животные миновали коварную зону, на метр оставив в стороне ловушку, и побежали на юг по безопасному плато. Харбен выключил камеры и подумал мимоходом, разделяют ли его разочарование три затаившихся под землей хищника. Он повернулся к Сэнди, которая наблюдала за происходящим в бинокль.
— Плохо. Хотя вряд ли стоило ожидать успеха с первого раза.
Сэнди бросила на него серьезный взгляд.
— Бернард, самка рожала?
— Практически да.
— Но это ужасно! Почему они не останавливаются для отдыха?
Ее участие вызвало у Харбена улыбку и в то же время напомнило, как мало Сэнди знает о повадках диких животных.
— Быстрые ноги — единственный козырь квазиантилоп. Они постоянно находятся в движении, особенно если чувствуют опасность. У родившегося детеныша будет от силы пять минут, чтобы научиться ходить, — и снова в путь.
Сэнди перевела взгляд и поежилась.
— Мне здесь не нравится.
— То же происходит на всех планетах земного типа. Да и в Африке можно увидеть аналогичную картину.
— Все равно, я рада, что она спаслась. Если бы чудовища поймали…
Это было не самое лучшее время для спора, но Харбен решил, что нужно помочь Сэнди увидеть вещи в правильном свете, прежде чем она станет свидетелем удачной охоты.
— У природы нет никаких чудовищ, — сказал он. — Нет ни плохих, ни хороших. Каждое создание вправе добывать себе пищу, и не имеет значения, малиновка это или камнесьминог.
Сэнди сжала губы и покачала головой.
— Нельзя сравнивать малиновку с одной из этих… тварей.
— Питаться нужно всем.
— Но малиновка лишь…
— Не с точки зрения червяка.
— Мне холодно, — отвернувшись, произнесла Сэнди.
Внезапно она показалась ему такой маленькой и беззащитной, что Харбен почувствовал угрызения совести от того, что согласился взять ее в столь чуждый ей мир.
Остаток дня прошел без происшествий. Когда стало смеркаться, Харбен уложил вокруг палатки сторожевой провод. Сэнди почти сразу забралась в их искусственную пещерку, а он еще с час сидел снаружи, глядя в кромешную тьму и прислушиваясь к сложному многоголосью перешептывающихся ручейков. Один раз у него возникло ощущение, что за ним наблюдают, но ни одна из светящихся зеленых стрелочек на пульте сторожевой системы даже не шелохнулась, и он отнес это чувство на счет разгулявшихся нервов.