Молодой человек балансировал веслом, стараясь сохранить равновесие лодки, как вдруг, шагах в десяти от него, вода заколебалась, послышался всплеск, словно какой — то человек внезапно погрузился в воду и тихо поплыл по направлению к нему. Ашер моментально бросил весло в лодку и приготовил винтовку. Шум приближался к лодке. К счастью, в эту минуту луна выплыла из — за туч и осветила огромного медведя, плывшего по реке. Норрис убрал винтовку, взял весло и одним ловким взмахом был уже в нескольких шагах от медведя. И когда неуклюжий зверь очутился у самой лодки, готовый опрокинуть ее своей огромной лапой, Ашер поднял весло кверху и нанес ему страшный удар по голове. Медведь, казалось, удивился. Он засопел, повернулся в воде и вдруг направился обратно к берегу. Норрис слышал, как он карабкался на берег, отряхивал свою мохнатую шерсть и ломал кустарник. Ашер не хотел стрелять, боясь, что шум выстрела привлечет внимание индейцев, которые могут застать его врасплох. Тихо, осторожно плыл он по реке. Мерцающие огоньки в домиках, на другом берегу, служили ему путеводной точкой, но он не испытал бы затруднения без них, потому что слабый свет луны достаточно освещал ему давно знакомый путь. Приближаясь к берегу, он несколько умерил свою торопливость. Кто — нибудь из индейцев или сам Понтиак могли проходить по берегу. Повинуясь неодолимому предчувствию опасности, Ашер поплыл далее, намереваясь пристать к берегу на верхнем конусе поселка. Чуткое ухо его ловило всякий малейший звук и шум на воде. Молодому человеку казалось, что он слышит шум весла по воде. Действительно, от ближайшего берега отделилась лодка и направилась к западному берегу. Она приближалась к нему. Шум весел показывал, что в лодке сидело несколько людей. Сверкнула огненная точка, и Норрис ощутил запах табака. Двое из сидевших в лодке курили, видимо, далекие от страха и опасения. Эти люди могли быть канадцами или индейцами. Самое безопасное было считать их врагами. Тихо взмахнув веслом, Норрис, с проворством ласточки, скользнул в тень извилистого берега. Скрывшись из виду, он отлично различил большую лодку и четверых людей, из которых трое работали гребками, по обычаю индейцев. Остальные двое курили, но темнота мешала ему разглядеть, были ли они краснокожие, или белые люди.
Тонкий слух пришел на помощь юноше. Один из людей говорил, другой отвечал. Гортанные звуки говора изобличали в них чистокровных индейцев. Не было ничего удивительного в том, что вблизи берега все они ничего не боялись. Но едва показался западный берег, трубки индейцев погасли, весла не делали ни малейшего шума, ни один звук не вырвался из суровых уст. Куда они ехали и с каким поручением, Ашер не знал и не старался узнать. С него было довольно знать, что он счастливо отделался. Прислушиваясь, и вглядываясь в темноту, он повернул свою лодку, вытащил ее на берег и, осторожно ступая, прикрепил ее, чтобы не снесло течением. Потом он направился к поселку и через несколько минут стоял у дома Петра Мюр.
Глава 11
Все домики поселка были обращены фасадом к реке. Была тут и кузница, и лавка, маленькая католическая капелла и другие строения, рассеянные по всем направлениям. Большая часть домов была окружена заботливо обработанными клочками земли. Несколько лодок находилось у берега, свидетельствуя о привычке обитателей к реке. Большинство обитателей были путешественники, охотники, которые уезжали из дома на целые недели и месяцы. Французские колонисты вели первобытный образ жизни, по примеру первых пионеров. Одевались они в кожи и меха, хотя некоторые употребляли льняные и шерстяные ткани. В некоторых домах были даже прялки. Не мало было рогатого скота, кур и других домашних животных. Как и в прежнее время, когда промасленная бумага заменяла стекла в окнах, в французском поселке не было и теперь намека на стекло. Только огонь, горевший в очаге даже в теплую погоду, освещал внутренность жилища. Благодаря душной погоде, почти все двери домов были раскрыты, так что свет был виден с реки и озарял извилистую тропинку, которая вела к фасаду домов. По этой тропинке шел теперь Норрис. В такой поздний час даже собаки, которых тут было очень много, не обращали на него внимания. Одет он был, как канадец, вел себя спокойно, и в темноте собаки, вероятно, приняли его за своего. Ашер подвигался вперед, не торопясь, словно прогуливался, но был настороже и ничего не упускал из виду. Еще несколько шагов, и он стоял напротив дома Мюра.
Остановившись, Ашер издал невольное восклицание.
В доме было темно, как в могиле. Молодой человек старался уловить шум голосов изнутри, но звук доносился слабо и перерывами, словно там говорили вполголоса.