Р о з а л и н д а. Досон!
Д о с о н. Что?
Р о з а л и н д а. Интересно, вы понимаете, что влюблены в меня?
Р а й д е р (поражен). О, вы замечательная девушка.
Р о з а л и н д а. А то ведь со мной, знаете ли, сладить трудно. Тот, кто на мне женится, не будет знать ни минуты покоя. Я скверная, очень скверная.
Р а й д е р. Ну, этого я бы не сказал.
Р о з а л и н д а. Правда, правда — особенно по отношению к самым близким людям. (Встает.) Пошли. Я передумала, хочу танцевать. Мама там, наверное, уже голову потеряла.
Уходят. Входят Алек и Сесилия.
С е с и л и я. Вот уж повезло — в перерыве между танцами оказаться с родным братом.
А л е к (мрачно). Пожалуйста, могу уйти.
С е с и л и я. Ни в коем случае. С кем же мне тогда начинать следующий танец? (Вздыхает.) С тех пор как уехали французские офицеры, балы уже стали не те.
А л е к (хмурясь). Я не хочу, чтобы Эмори влюбился в Розалинду.
С е с и л и я. Да? А мне казалось, что ты именно этого хочешь.
А л е к. Я и хотел, но как посмотрел на этих девиц, что-то засомневался. Эмори мне очень дорог. Он уязвимая натура, и я вовсе не хочу, чтобы сердце у него оказалось разбитым из-за девушки, которой он безразличен.
С е с и л и я. Он очень красивый.
А л е к (все еще хмурясь). Замуж она за него не выйдет, но разбить человеку сердце можно и без этого.
С е с и л и я. Чем она их привораживает? Хорошо бы узнать секрет.
А л е к. Ах ты, хладнокровный котенок. Счастье еще, что у тебя нос курносый, а то никому бы спасения не было.
Входит миссис Коннедж.
М и с с и с К о н н е д ж. Господи, да где же Розалинда?
А л е к (в тоне милой шутки). Да уж, ты знала, у кого спросить. С кем же ей быть, как не с нами!
М и с с и с К о н н е д ж. Отец созвал восемь холостых миллионеров, специально чтобы представить ей.
А л е к. Ты их построй по ранжиру, и шагом марш по всему дому.
М и с с и с К о н н е д ж. Я не шучу — с нее станется в вечер первого бала удрать с каким-нибудь футболистом в кафе «Кокос». Ты пойди влево, а я…
А л е к (непочтительно). А может, тебе лучше послать дворецкого поискать в погребе?
М и с с и с К о н н е д ж (на полном серьезе). Неужели ты думаешь, что она там?
С е с и л и я. Да он шутит, мама.
А л е к. Мама уже представила себе, как она пьет пиво прямо из бочки с каким-нибудь чемпионом.
М и с с и с К о н н е д ж. Пойдемте же, пойдемте ее искать.
Уходят. Входят Розалинда и Гиллеспи.
Г и л л е с п и. Розалинда, я вас спрашиваю еще раз — неужели я вам совершенно безразличен?
Быстро входит Эмори.
Э м о р и. Этот танец за мной.
Р о з а л и н д а. Мистер Гиллеспи, это мистер Блейн, познакомьтесь.
Г и л л е с п и. Мы с мистером Блейном встречались. Вы ведь из Лейк-Джинева?
Э м о р и. Да.
Г и л л е с п и (хватаясь за соломинку). Я там бывал. Это… это на Среднем Западе, так, кажется?
Э м о р и (с издевкой). Более или менее. Но меня всегда больше прельщало быть провинциальным рагу с перцем, чем пресной похлебкой.
Г и л л е с п и. Что?!
Э м о р и. О, прошу не принимать на свой счет.
Гиллеспи, отвесив поклон, удаляется.
Р о з а л и н д а. Очень уж он примитивен.
Э м о р и. Я когда-то был влюблен в такой вот примитив.
Р о з а л и н д а. В самом деле?
Э м о р и. Да-да, ее звали Изабелла — и ничего в ней не было, кроме того, чем я сам ее наделил.
Р о з а л и н д а. И что получилось?
Э м о р и. В конце концов я убедил ее, что мне до нее далеко, — и тогда она дала мне отставку. Заявила, что я все на свете критикую и к тому же непрактичен.
Р о з а л и н д а. В каком смысле непрактичен?
Э м о р и. Ну, понимаете, вести автомобиль могу, а шину сменить не сумею.
Р о з а л и н д а. Что вы намерены делать в жизни?
Э м о р и. Да еще не знаю, избираться в президенты, писать…
Р о з а л и н д а. Гринич-Виллидж?
Э м о р и. Боже сохрани, я сказал «писать», а не «пить».
Р о з а л и н д а. Я люблю деловых людей. Умные мужчины обычно такие невзрачные.
Э м о р и. Мне кажется, что я вас знал тысячу лет.
Р о з а л и н д а. Ой, сейчас начнется рассказ про пирамиды!
Эмори. Нет, у меня была в мыслях Франция. Я был Людовиком XIV, а вы — одной из моих… моих… (Совсем другим тоном.) А что, если нам влюбиться друг в друга?