— Я никогда за это не плачу, — пояснил он. — От меня вы сможете получить лишь контрамарку на мои спектакли. Если вам нужны деньги, переспите с банкиром.
Ноэль стояла и молча наблюдала за ним. Наконец Сорель спросил:
— Так чего же вы добиваетесь?
— Полагаю, что вас.
Они поужинали и отправились домой к Сорелю, который жил на красивой рю Морис Барр. Окна его квартиры выходили на ту часть улицы, где она переходит в Булонский лес. Сорель был опытным и искусным любовником, на удивление чутким и неэгоистичным. Ему не было нужно от Ноэль ничего, кроме ее красоты, но Филипп был поражен ее разнообразием в постели.
— Боже мой! — удивлялся он. — Ты просто потрясающа! Где ты научилась всему этому?
На секунду Ноэль задумалась. Дело тут, конечно, не в учебе, а в чувствах. Для нее мужское тело было чем-то вроде музыкального инструмента, на котором она играла. Нужно добиться глубины его звучания, отыскать в нем те заветные струны, на которых с помощью своего собственного тела можно сыграть все и таким образом добиться полной гармонии.
— Это у меня от рождения, — просто ответила она.
Она стала слегка поигрывать кончиками пальцев вокруг его губ, едва касаясь их, словно бабочка крыльями, потом опустила пальцы вниз, ему на грудь и, наконец, дошла до живота. Сорель снова возбудился, его орган опять вырос и затвердел. Ноэль встала, пошла в ванную и через несколько секунд вернулась. Затем взяла его напряженный член в рот. Во рту у нее было горячо. Она набрала туда теплой воды.
— О Боже! — застонал Сорель.
Они занимались любовью всю ночь, а утром Сорель предложил Ноэль переехать к нему.
Ноэль прожила с Филиппом Сорелем полгода. Нельзя сказать, чтобы она была счастлива, но и несчастной ее тоже было не назвать. Она знала, что ее пребывание у Сореля обернулось для него высшим счастьем, но для самой Ноэль это ничего не значило. Она просто считала себя студенткой, которая каждый день выучивала что-нибудь новое. Сорель послужил ей своеобразным университетом, но он составлял лишь малую часть ее обширного плана. Для Ноэль в их отношениях не было ничего личного, потому что она не отдавала ему и ничтожной частицы своего «я». Ноэль уже дважды становилась жертвой мужчин и больше не попадется на их удочку. В ее мыслях оставалось место только для одного мужчины — Ларри Дугласа. Когда Ноэль находилась в тех местах, которые они посещали вместе с Ларри — на площади Победы, в каком-нибудь парке или ресторане, — в сердце у нее закипала ненависть, ее душила злоба, и она задыхалась. К этой ненависти добавлялось еще что-то, чему она не находила названия.
Через два месяца после того, как Ноэль переехала к Сорелю, ей позвонил Кристиан Барбе.
— У меня для вас новые сведения, — информировал детектив-коротышка.
— С ним все в порядке? — тут же спросила Ноэль.
Барбе опять почувствовал себя не в своей тарелке.
— Да, — ответил он.
Голос Ноэль вновь стал спокойным:
— Я сейчас подъеду.
Барбе разделил свои сведения на две части. Первая относилась к военной карьере Ларри Дугласа. Он сбил пять немецких самолетов и стал первым американским асом в этой войне. Его повысили в звании, сделав капитаном. Вторая часть сведений интересовала Ноэль гораздо больше. Ларри снискал себе популярность компанейского парня в лондонском обществе и обручился с дочерью английского адмирала. Далее следовал перечень девиц, с которыми Ларри спал, от никому не известных статисток до молоденькой жены заместителя министра.
— Вы хотите, чтобы я продолжал заниматься этим? — спросил Барбе.
— Конечно, — ответила Ноэль. Она вынула из сумочки конверт и вручила его Барбе. — Позвоните мне, когда узнаете что-нибудь новое.
И она ушла.
Барбе вздохнул и посмотрел в потолок.
— Ненормальная, — задумчиво произнес он вслух. — Ненормальная.
Если бы Филипп имел хоть малейшее представление о замыслах Ноэль, он был бы поражен. Казалось, что она безгранично предана ему. Она делала для него все: готовила очень вкусную еду, ходила за покупками, следила за чистотой в квартире и, стоило ему только захотеть, всегда занималась с ним любовью. Сорель радовался, что нашел идеальную любовницу. Он повсюду брал ее с собой, и она познакомилась со всеми его друзьями. Они восхищались Ноэль и считали, что Сорелю страшно повезло.
Однажды за ужином после спектакля Ноэль сказала ему:
— Филипп, я хочу быть актрисой.
Он отрицательно покачал головой.
— Конечно, ты достаточно красива для этого, но я провел среди актрис всю жизнь и сыт ими по горло. Я рад, что ты не похожа на них, и лучше оставайся такой, как есть. Я не хочу ни с кем делиться тобой. Разве я не даю тебе всего, что нужно?