— Пошто не сказал-то?
— Скажи!.. Так хоть какая-то надежа есть — без вести и без вести, а так — совсем. Не мог сказать. Сколько раз, говорит, хотел и не мог.
— Господи, господи, — опять вздохнул дед Нечай. — Сам-то хоть живой остался?
— Миколай? Не знаю, нас раскидало потом по разным местам… Вот какая история. Сына!.. — легко сказать. Да молодого такого…
Старики замолчали.
В окна все лился и лился мертвый торжественный свет луны. Сияет!.. Радость ли, горе ли тут — сияет!
Случай в ресторане
В большом ресторане города Н. сидел маленький старичок с голой опрятной головкой, чистенький, тихий, выглаженный. Сидел и задумчиво смотрел в окно — ждал, когда принесут ужин.
— Свободно, батя? — спросил его сзади могучий голос.
Старичок вздрогнул, поднял голову.
— Пожалуйста, садитесь.
Сел огромный молодой человек в огромном коверкотовом костюме, на пиджаке которого отчаянно блестели новенькие черные пуговицы. Старичок уставился в глаза парню — почему-то в них приятно смотреть: они какие-то ужасно доверчивые.
— Что, батя? — спросил детина. — Врежем?
Старичок вежливо улыбнулся.
— Я, знаете, не пью.
— Чего так?
— Годы… Мое дело к вечеру, сынок.
Подошла официантка, тоже засмотрелась на парня.
— Бутылочку «Столичной» и чего-нибудь закусить, — распорядился молодой человек. — Шашлыки есть?
— Водки только сто грамм.
Детина не понял.
— Как это?
— Положено только сто грамм.
— Вы что?
— Что?
— Мне больше надо.
Старичок, глядя на парня, не вытерпел, засмеялся тихонько.
— Знаете, — сказал он официантке, — мне ведь тоже положено сто граммов? Так принесите ему двести.
— Не положено. Шашлык… Что еще?
Детина беспомощно посмотрел на старичка.
— Что это?.. Она шутит, что ли?
Старичок посерьезнел, обратился к официантке:
— Вы ведь знаете: правил без исключения не бывает. Видите, какой он… Что ему сто граммов?
— Нельзя, — спокойно сказала официантка и опять с удовольствием, весело посмотрела на парня. — Что еще?
Тот понял ее веселый взгляд по-своему.
— Ну, хоть триста, красавица, — попросил он. — М-м? — И кокетливо шевельнул могучим плечом.
— Нельзя. Что еще?
Детина обиделся.
— Сто бутылок лимонада.
Официантка захлопнула блокнотик.
— Подумаете, потом позовете. — И отошла от стола.
— Выпил называется, — горько сказал детина, глядя вслед ей. — Тц…
— Бюрократизм, он, знаете, разъедает не только учреждения, — сочувственно заговорил старичок. — Вот здесь, — он постучал маленьким белым пальчиком по белой скатерти, — здесь он проявляется в наиболее уродливой форме. Если вас не принял какой-то начальник, вы еще можете подумать, что он занят…
— Что же все-таки делать-то? — спросил детина.
— Возьмите коньяк. Коньяк без нормы.
— Да?
— Да.
Парень поманил официантку. Та подошла.
— Я передумал, — сказал он. — Дайте бутылку коньяка и два… Батя, шашлык будешь?
Старичок качнул головой.
— Я уже заказал себе.
— Два шашлыка, пару салатов каких-нибудь и курицу в табаке.
— Табака, — поправила официантка, записывая.
— Я знаю, — сказал детина. — Я же шучу.
— Все?
— Да.
Официантка ушла.
Детина укоризненно покачал головой.
— На самом деле бюрократы. Ведь коньяк-то крепче. Они что, не знают, что ли?
— Коньяк дороже, в этом все дело, — пояснил старичок. — Вы, очевидно, приезжий?
— Но. За запчастями приехал. Седня получил — надо же выпить.
— Сибиряк?
— С Урала.
— Похожи… — Старичок улыбнулся. — Когда-то бывал в Сибири, видел…
— Где?
— Во Владивостоке.
— А-а. Не доводилось там бывать.
Тут заиграла музыка. Детина посмотрел на оркестрантов. К микрофону подошла девушка, обтянутая сверкающим платьем, улыбнулась в зал… Детина спокойно отвернулся — ему такие не нравились. Девушка запела, да таким неожиданно низким, густым голосом, что детина снова посмотрел на нее. Девушка пела про «хорошего, не встреченного» еще. Удивительно пела: как будто рассказывала, а получалось — пела. И в такт музыке качала бедрами. Детина засмотрелся на нее…
Наплывали тягучие запахи кухни; гомон ресторанный покрывали музыка и песня девушки. Уютно и хорошо стало в большом зале с фикусами.