Он проталкивался сквозь толпу, волоча за собой свою сумку, не обращая внимания на то, что кого-то задевает, и несущиеся ему вслед ругательства. Жертвы несчастных случаев пристроились в дверных проемах, размахивали культями, клянча милостыню у тех, кто оказался немного удачливее. Мужчины сидели на табуретах и смотрели, как усиливается дневная жара, покуривая крошечные самокрутки из краденого листового табака, затягиваясь от одной сигаретки. Женщины собирались в небольшие группы и разговаривали, нервно перебирая желтые карточки, дожидаясь, когда появятся белые кители и возобновят их действие.
Желтобилетники кишели повсюду, сколько он мог видеть: целая раса сбежала в великое Тайское королевство из Малайи, где они стали никому не нужны. Огромную группу беженцев взяло под свою опеку министерство окружающей среды — белые кители, — словно они представляли собой новый инвазивный вид, как цибискоз, пузырчатая ржа и генномодифицированные долгоносики. Желтобилетники, желтые люди. Хуан рен повсюду, а Трэн опаздывает и может упустить свой единственный шанс выбраться из их массы. Единственная возможность за месяцы, которые он провел здесь как китайский беженец с желтой картой. Он протиснулся мимо продавца крыс, сглотнул слюну, набежавшую от запаха жареного мяса, и припустил по переулку, ведущему к водяному насосу. И застыл как вкопанный.
Перед ним выстроилась очередь: старики, молодые женщины, матери, мальчишки.
Трэн пал духом. Ему хотелось выплеснуть свою ярость в ответ на неудачу. Будь у него силы — если бы он как следует поел вчера, позавчера или хотя бы за день до этого, он заорал бы, швырнул свою пеньковую сумку на тротуар и принялся ее топтать, пока она не превратилась бы в пыль, но у него осталось слишком мало калорий. Еще одна возможность потеряна, и все из-за неудачи на лестнице. Ему следовало отдать остатки своих батов Навозному царю и снять место в квартире с окнами, выходящими на восток, чтобы восходящее солнце разбудило его пораньше.
Но он пал жертвой скупости. Пожалел денег и не подумал о своем будущем. Сколько раз он говорил сыновьям, что тратить деньги на то, чтобы заработать больше денег, является правильным шагом? Но забитый желтобилетник, в которого он теперь превратился, дрожал над каждым батом. Точно невежественная крестьянская мышь, он берег деньги и спал на темных лестницах. Ему следовало подняться, как тигру, и бросить вызов комендантскому часу, министерству белых кителей и их черным дубинкам… А теперь он опоздал, от него несет затхлой лестницей, перед ним выстроилась очередь из десяти человек, и все они должны напиться, наполнить ведро и почистить зубы коричневой водой реки Чаупхрая.
В былые времена он требовал пунктуальности от своих работников, жены, сыновей и любовниц, но тогда он обладал пружинными часами и мог наблюдать за движением секунд и минут. Он регулярно заводил их, слушал аккуратное тиканье и бранил сыновей за лень. Теперь же он стал старым, медлительным и глупым — в противном случае он бы предвидел подобное развитие событий. Ему бы следовало сообразить, что рост воинственности «зеленых повязок» приведет к катастрофе. И когда только его разум настолько ослабел?
Один за другим беженцы совершали омовение. Женщина с выбитыми зубами и бахромой серого фагана за ушами наполнила ведро, и Трэн шагнул вперед.
У него не было ведра, только сумка. Драгоценная сумка. Он повесил ее рядом с насосом, потуже затянул саронг вокруг худых бедер, присев под насосом, нажал костлявой рукой на ручку, и на него хлынула коричневая вода — благословение реки. Его кожа стала провисать под тяжестью воды, как плоть у бритой кошки. Он открыл рот и стал пить воду, содержащую песок, чистить зубы пальцем, размышляя о том, какую гадость он сейчас глотает. Но это не имело значения. Он верил в удачу. Больше у него ничего не осталось.
Дети наблюдали, как он моет свое старое тело, пока их матери копались в шкурках манго «ПурКалории» и кожуре тамаринда, надеясь найти там кусочки фруктов, не тронутых цибискозом-111 шестой мутации… или седьмой. Или же восьмой мутации? Было время, когда он помнил наизусть все виды биоинженерной чумы, которая поражала растения. Знал, какие из них погибнут и будет ли подвержен гниению следующий урожай. И получал доход от своих знаний, наполняя корабли правильными семенами и другой важной продукцией. Но все это осталось в прошлом.
Трясущимися руками Трэн открыл сумку и вытащил одежду. Из-за чего у него так дрожат руки — от старости или возбуждения? Чистая одежда. Хорошая. Белый льняной костюм богатого человека.