Ее взгляд медленно проясняется, из него исчезают покорность и обреченность. Карлайл продолжает стучать. Она смотрит на дверь, потом на Андерсона и тихо произносит:
— Там белые кители. Много. Я их слышу. — И продолжает уже решительно: — Точно кители. Прятаться бесполезно.
Андерсон, кое-как сдерживаясь, говорит:
— Нет, это не они.
В дверь молотят изо всех сил.
— Открывай, мать твою!
— Одну минуту! — Андерсон натягивает брюки и сердито бросает девушке: — Да нет там никаких кителей. Карлайл скорее себе горло перережет, чем с ними спутается.
— Скорее, черт тебя подери! — вопит через дверь компаньон.
— Иду! — кричит Андерсон и приказывает Эмико: — Прячься. Сейчас же!
Это уже не просьба, а приказ, команда к послушанию, заложенному генами и воспитанием.
Она замирает, потом неожиданно резво встает, кивает, говорит:
— Да, сделаю, как ты говоришь, — и тут же начинает натягивать блузку и свободные штаны. Кожа блестит, прерывистые жесты настолько стремительны, что рук и ног почти не видно. В невероятно быстрых и ловких движениях вдруг возникает странная красота. — Прятаться нет смысла, — говорит Эмико и бежит к балкону.
— Ты что делаешь?
Она приоткрывает рот в улыбке, словно хочет что-то сказать, перепрыгивает через перила и исчезает в темноте.
— Эмико! — Андерсон спешит следом.
Внизу — никого и ничего: ни крика, ни звука удара, ни стонов упавшей. Тишина и пустота. Словно ночь проглотила девушку без остатка.
В дверь снова колотят.
Его сердце тоже гулко стучит. Где она? Как ей это удалось? Эмико двигалась неестественно быстро, под конец на что-то решилась, вышла на балкон, а через секунду взяла и перемахнула через перила. Андерсон внимательно смотрит в темноту. Перепрыгнуть отсюда на другой этаж невозможно. И все-таки… Упала? Разбилась?
Дверь падает под мощным ударом. Андерсон резко оборачивается и видит, как в комнату, спотыкаясь, влетает Карлайл.
— Какого…
Отпихнув его компаньона в сторону, с шумом вбегают «Черные пантеры» — в сумерках поблескивают бронекостюмы. Один из военных хватает Андерсона и толкает лицом к стене. По телу шарят чьи-то руки. Он пробует вырваться, но его прижимают еще сильнее. Быстро заходят все новые солдаты — целая толпа — и попутно разносят дверь в щепки. Кругом грохочут сапоги. Слышен звук разбитого стекла — на кухне громят посуду.
Андерсон поворачивает голову посмотреть, что происходит, но его тут же хватают за волосы и больно бьют лицом в стену. Во рту кровь — прикусил язык.
— Вы что творите? Вы знаете, кто я такой? — кричит он, но тут же замолкает — рядом с ним на пол швыряют Карлайла. Компаньон связан, вся физиономия в синяках, глаз заплыл, на скуле запеклась кровь, каштановые волосы в бурых сгустках. — О Господи!
Андерсону заламывают и связывают за спиной руки, потом его хватают за волосы и разворачивают. Один из солдат кричит что-то, но проговаривает слова слишком быстро, неразборчиво, злится, брызжет слюной. Наконец мелькает знакомое: «дергунчик».
— Где пружинщица? Где она? Где? Где? «Пантеры» рыщут по квартире, прикладами винтовок выбивают замки, крушат двери. Вбегают огромные черные мастиффы-пружинщики, лают, раскрыв мокрые пасти, вынюхивают, потом находят нужный запах и воют. Теперь на Андерсона кричит кто-то другой, повыше званием.
— Да в чем дело-то? У меня есть влиятельные друзья! — возмущается он в ответ.
— Не так уж много.
В дверь уверенным шагом входит министр торговли.
— Аккарат! — Андерсон хочет обернуться, но солдаты ударом прижимают его обратно к стене. — Что происходит?
— У нас к тебе точно такой же вопрос.
Министр на тайском отдает приказы перетряхивающим квартиру солдатам. Андерсон закрывает глаза и радуется, что Эмико его не послушалась и не спряталась в шкафу. Если бы их застали вместе…
Один из «пантер» приносит найденный пружинный пистолет.
Аккарат с недовольным видом спрашивает:
— Разрешение есть?
— Мы тут революцию затеяли, а вы о разрешениях говорите.
Министр кивает, и пленника с силой швыряют о стену. Голова взрывается болью, в глазах темнеет, ноги слабеют. С трудом устояв, Андерсон спрашивает:
— Какого черта тут происходит?
Аккарат протягивает руку, получает пистолет — тяжелое массивное оружие — и не спеша его заряжает.
— Где пружинщица? Андерсон сплевывает кровь.
— Вам-то какое дело? Вы же не белый китель, не грэммит.