— Спасибо тебе, — прошептал Ма. — Спасибо.
Трэн методично обшарил карманы Ма, проверяя баты, которые оставили белые кители. Ма застонал и выругался, когда Трэн неловко его повернул. Трэн пересчитал свою добычу. Мелочь, но для него целое состояние. Он спрятал монеты в карман.
Дыхание с хрипом вырывалось из груди Ма.
— Пожалуйста, найди рикшу. Ничего больше… — Он с трудом выговорил эти слова.
Трэн склонил голову и задумался, его инстинкты спорили друг с другом, потом он вздохнул и покачал головой:
— Человек сам творец своей судьбы — ты ведь говорил мне именно так? — Он натянуто улыбнулся. — Мои собственные надменные слова, повторенные дерзким молодым ртом.
Он снова тряхнул головой, ошеломленный своим прежним непомерным эго, разбил пустую бутылку о мостовую, и во все стороны полетели осколки стекла, сверкнув зеленью в метановом свете.
— Если бы я до сих пор был великим человеком… — Лицо Трэна исказила гримаса. — Но мы оба лишились прежних иллюзий. И я очень об этом сожалею.
Бросив последний взгляд на темную улицу, он вогнал острый край бутылки в горло Ма. Тот дернулся, и кровь хлынула на руку Трэна. Старик тут же отскочил назад, чтобы не испачкать костюм от Братьев Хван. В легких Ма что-то клокотало, он потянулся к горлу, но рука безвольно упала на тротуар. Влажное хриплое дыхание стихло.
Трэн дрожал, его руки отчаянно тряслись. Он видел множество смертей, но сам не являлся их причиной. И вот Ма лежит перед ним, еще один малаец китайского происхождения, который должен винить в происшедшем только себя. Как и в прошлый раз. Трэн с трудом преодолел позыв к рвоте.
Он повернулся и пополз к спасительной темноте переулка, где осторожно поднялся на ноги и проверил больное колено. Казалось, оно готово было ему служить. На улице по-прежнему царила тишина. В ее эпицентре, словно груда мусора, лежало тело Ма — и никакого движения вокруг.
Трэн повернулся и захромал по улице, стараясь держаться рядом со стеной, ему часто приходилось на нее опираться, когда колено начинало отказывать. Так он прошел несколько кварталов, и вскоре метановые фонари стали гаснуть один за другим. Казалось, огромная рука движется вдоль улицы и лишает их жизни — по мере того как министерство общественных работ выключало газ. Улица погрузилась в полнейший мрак.
Когда Трэн наконец добрался до Саравонг-роуд, широкий проспект практически опустел. В звездном свете пара старых азиатских буйволов спокойно тащила фургон с резиновыми колесами. Ими управлял тощий фермер, который что-то бормотал себе под нос. Вопли совокупляющихся чеширов звенели в жарком ночном воздухе, но если не принимать это во внимание, вокруг царила тишина.
А потом сзади донесся скрип велосипедной цепи и шорох колес по булыжникам. Трэн обернулся, готовый к тому, что увидит мстительных белых кителей, но это был велорикша, догонявший его по темной улице. Трэн поднял руку, показывая недавно обретенный бат. Рикша притормозил. В лунном свете его тонкие конечности блестели от пота. Две одинаковых серьги украшали мочки ушей, две серебряных сферы в ночи.
— Вам куда?
Трэн испытующе взглянул в широкое лицо рикши — не охотник ли он, — но тот смотрел на бат в его руке. Трэн постарался отбросить паранойю и взобрался в седло.
— Фабрика фарангов. У реки.
Рикша с удивлением посмотрел через плечо.
— Все фабрики закрыты. Чтобы они работали по ночам, потребовалось бы слишком много энергии. Сейчас там темно.
— Не имеет значения. Завтра появится новая вакансия. Начнутся собеседования.
Рикша привстал на педалях.
— Ночью?
— Завтра утром. — Трэн устроился поудобнее. — Я не хочу опоздать.
Желтобилетник
Мачете блестели на полу склада, отражая красное сияние джута, тамаринда и энергетических пружин. Теперь они кишели повсюду — люди в зеленых головных повязках, с их боевыми кличами и влажными, влажными лезвиями. Их крики эхом разносились по складу и улице. Сын номер один уже ушел. Жену он найти не мог, сколько бы ни набирал номер ее телефона. Лица его дочерей были рассечены, точно пораженный пузырчатой ржой дуриан.
Пожары неудержимо множились. Вокруг клубами вздымался черный дым. Он бежал через офисы своего склада, мимо компьютеров в футлярах из тикового дерева с железными педалями, мимо груд пепла, где его клерки ночью сжигали папки с документацией, уничтожая имена людей, которые помогали «Трем выгодным возможностям».