— Мы это выяснили ещё ночью, когда следили за их прогулками, — напомнил ему Пай.
— Таким образом, каждый, кому не терпится спуститься со стены, должен уложиться в десять минут. Если смельчака засекут, убьют на месте. Не за попытку побега — за неповиновение. Сами понимаете, десять минут — не ахти как много.
Уордл на несколько секунд умолк.
— Кастанцы соблюдают эту канитель с обходами не потому, что опасаются побегов. Просто таково требование военного времени — чтобы нападение извне не застигло их врасплох. Но нам от этого не легче. В глазастости кастанцам не откажешь.
— Что насчет ворот? — спросил Фоули.
— Ворота круглосуточно охраняются. Там дежурят двенадцать кастанцев, и ещё дюжина находится в состоянии готовности на случай разных неожиданностей. Всего же нашу тюрьму охраняют четыреста кастанцев. На Гатине есть ещё сорок подобных тюрем, десяток из которых расположены достаточно близко. А некоторые — настолько близко, что наши лесорубы работают бок о бок с тамошними.
— Сколько до ближайшей тюрьмы?
— Всего какая-то миля. Если бы не холмы и деревья, мы бы видели ее из окон камеры.
Уордл посмотрел на товарищей и хитро улыбнулся.
— Самую приятную новость я приберег на десерт. Вы заметили странное сооружение позади хором Фестерхеда? Так это не что иное, как тюремный арсенал. Там хранится не менее четырехсот автоматических винтовок и тьма-тьмущая боеприпасов.
— Твои расспросы выбили из мертвой спячки хоть одного стамита? — спросил Холден.
— Пока не заметил. — Уордл досадливо поморщился. — Думаю, они приписали их моему праздному любопытству. Ну а каковы ваши успехи?
Холден рассмеялся хриплым, жутковатым смехом, чем-то напоминающим стук гроба, грохочущего вниз по лестнице. Из кармана бывший штурман вытащил ком мягкой сероватой массы, подбросил в воздух и стал им жонглировать, после чего принялся его разминать.
— Что это у тебя? — спросил Фоули.
— Адамит.
— И зачем он?
— Да так, захотелось поиграть с пластичной взрывчаткой.
— Ты окончательно спятил! — завопил Фоули и перелетел через койку, торопясь скрыться подальше.
— Убери свою игрушку, — взмолился Пай. — Мне не по себе от одного ее вида.
— Да что вы, ребята? — усмехнулся Холден. — Ее можно даже пробовать на вкус, и ничего не произойдёт. Без детонатора она не опаснее навозной лепешки.
— Ты, наверное, и детонатор прихватил с собой?
— Нет, что-то лень было тащить. Я в любое время могу принести их хоть полсотни. И тонну[52] адамита в придачу. Этого добра там сколько угодно, а кастанцам и в бошки не приходит, что кто-то может найти аламиту иное применение. Они привели рабов на место и сразу же смылись.
Последовала новая порция леденящего смеха.
— Я ведь раб. Что с меня взять? А вот я могу взять много чего.
— Ну, мальчики! — восхищенно произнёс Уордл. — Один хороший взрыв у дверей арсенала, и четыреста винтовок у нас в руках.
— Это ещё не все мои скромные приобретения.
Запихнув аламит в карман, Холден снял куртку и рубашку.
Его пояс был туго обмотан тонкой, но прочной веревкой.
— Она, бедняжка, лежала и умоляла, чтобы ее подобрали. Нравится, хунэ?
— Спрячь ее понадежнее. Веревка нам явно понадобится, и, может, даже очень скоро. А что ты скажешь? — спросил Уордл у Маколпина.
— Нас привели в большую ремонтную мастерскую. Не знаю почему, но нам с Паем позволили работать вместе. Ничего особо сложного нет: обычный ремонт, наладка и проверка радио- и телевизионного оборудования космических кораблей. Сначала кастанцы пялились на нас во все глаза. Им нужно было убедиться, что мы разбираемся во всем этом и умеем работать. Потом они сразу потеряли к нам интерес и оставили без присмотра.
— Можно как-то саботировать эту работу?
— Пока рано, — с сожалением вздохнул Маколпин. — Позже, может, и получится. Там всем заправляет некий Радума. Придирчивый тип, но, надо отдать должное, дело своё знает до тонкостей. Ему подай все тип-топ, любую недоделку воспринимает как личное оскорбление. Всю нашу работу он сразу же волок на испытательный стенд и проверял качество. Ну как, много тут насаботируешь?
— Думаю, что нет. Но судя по твоим словам, этот Радума скорее придирчив, чем подозрителен.