— Насмешки на меня не действуют, — тихо сказал он. — А бывшим офицерам не пристало так себя вести.
— К нам, господин генерал, слово «бывший» не относится, — твердым голосом ответил Уордл. — Мы по-прежнему считаем себя офицерами. Меня никто не лишал капитанского звания. И вы для нас по-прежнему генерал.
— Неужели? — У алюэзинца удивлённо изогнулись брови. — Только какой армии?
Удалось, честное слово удалось! Он спросил, и явно не из праздного любопытства. Хорошее начало. Теперь главное — не упустить момент.
— Имею честь сообщить вам, господин генерал, что вы являетесь генералом армии независимой Гатинской Республики.
— Вы серьезно? Кто это говорит?
— Космический Союз, господин Парта. Гатинцы испытывают острую потребность в каждом офицере.
— Что за ерунда? — поморщился Парта. — За всю свою жизнь я никогда не слышал ни о каких гатинцах. Я не верю в существование подобной расы. А если она всё-таки существует, то где находится?
— На Гатине, господин генерал.
Ага, удар пришелся в цель.
Парта отпрянул.
— Но Гатин… это же здесь.
— Так точно, господин генерал.
— Я не являюсь уроженцем Гатина.
— И кастанцы тоже — не местные жители.
— Я… я…
Уордл пристально глядел на него.
— Кто вы, господин генерал?
Ответа не было.
— Вы либо гатинец, либо — пустое место, — сказал Уордл, — А вы не можете, не имеете права быть пустым местом.
Генерал Парта не ответил. Он стоял, словно в строю, не шелохнувшись, повернув лицо к окну и устремив глаза к звездам. Одиннадцать сокамерников генерала, сами не понимая почему, тоже встали.
— Здесь, на нашей планете, — продолжал Уордл, — в настоящее время хозяйничает четверть миллиона кастанских захватчиков. Но им противостоят четыреста тысяч боеспособных гатинцев, у которых нет всего-навсего оружия. Все остальное у них есть.
— Но стамиты…
— Какие стамиты? Здесь нет стамитов, господин генерал. Здесь есть только гатинцы.
Генералу Парте понадобилось некоторое время, чтобы совладать с бурлящими у него в голове мыслями. Сейчас ему приходилось сражаться не на поле боя, а в своем сознании, и битва эта была против укоренившихся представлений о пленных как о безгласных рабах, лишенных всякой надежды на свободу и вынужденных до самой могилы влачить жалкое и позорное существование. И теперь земляне вдруг все перевернули с ног на голову, утверждая, что это и есть правильное положение, в котором каждый из пленных отныне должен жить. Свыкнуться с подобной идеей в считанные минуты было крайне сложно. Земляне, образно говоря, предлагали ему научиться ходить по потолку.
Однако Парта-ак-Ваим был генералом и одержал внутреннюю победу, быстро оценив военные преимущества, которые сулили ему немыслимые прежде действия.
В лице алюэзинца произошла разительная перемена. Он цепким, изучающим взглядом посмотрел на Уордла.
— Ответьте мне на несколько вопросов. Первый: какой ответ вы получили от стамитской части гатинцев?
— Никакого, поскольку пока ещё не обращались к ним. Нам нужно было с кого-то начать, вот мы и начали с вас, господин генерал.
— Вы намерены изложить им суть дела?
— Обязательно, господин генерал.
— Второй вопрос. Вы заявили, что нам необходимо оружие. Каким образом и когда оно может оказаться у нас в руках?
— В тот самый момент, когда гатинская армия будет морально готова пустить его в ход.
Генерал не дрогнул. Наоборот, в нем прибавилось уверенности и достоинства.
— Я принимаю ваши слова без обиды. Никто не восстановит за нас нашу честь.
Он помолчал.
— И третий вопрос. Мой прошлый опыт позволяет мне видеть тактические выгоды создания гатинской армии. Хотелось бы знать: создание этой армии является самостоятельным планом или составной частью каких-то более обширных планов?
— Это составная часть широкомасштабной стратегии Космического Союза, — сказал Уордл.
— Иными словами, Гатинская Республика с самого момента создания уже будет иметь союзников?
— Да, господин генерал. Гатинская Республика будет официально признана и поддержана Космическим Союзом.
— Всем Союзом? Включая…
— Включая Алюэзинскую империю, — заверил его Уордл. — Разве у доблестных алюэзинцев могут быть причины не признавать доблестных победителей-гатинцев?