Он посмотрел на большие пристенные часы так, словно завтра могло наступить в любой момент. Его разум пытался справиться с новой проблемой. Вскоре Корман вновь заговорил:
— Эта хитрая бестия просчиталась!
— Да, Дэвид.
— Не знаю, за кого меня принимает Рид, но я не позволю вражеской девке создать в моем доме гнездышко!
— Да, Дэвид.
— Если он слаб, то я — нет. Как только явится, я устрою ей самый трудный час в ее жизни. После этого она будет счастлива вернуться на Лани первым же кораблем. Она вылетит из моего дома, как пробка, и навсегда.
Мэри молчала.
— Но я не собираюсь устраивать шумные семейные споры на публике. Не дам мерзкой интриганке даже такого удовлетворения. Я хочу, чтобы ты встретила ее в порту, позвонила оттуда и привезла нахалку в мой кабинет. Там я с ней разберусь.
— Да, Дэвид.
— И не забудь заранее позвонить. Тогда у меня будет время подготовиться.
— Я не забуду, — обещала Мэри.
Она позвонила на следующий день. Он выгнал адмирала флота, двух генералов и директора разведывательного бюро, быстро просмотрел наиболее срочные бумаги, очистил свой письменный стол и мысленно приготовился к неприятному разговору.
Вскоре интерком пискнул, и голос секретаря произнёс:
— К вам два посетителя, сэр: миссис Корман и мисс Татьяна Херст.
— Пусть войдут.
Он откинулся на спинку кресла, придав лицу суровое выражение. Татьяна, подумал он. Иностранное имя. Он с легкостью представил себе крикливую молодую особу, обладательницу необычного имени: хитрая бестия, опытная, несмотря на юные годы, из тех, кто не упустит своего. Такие женщины с легкостью покоряют неопытных и впечатлительных юношей вроде Рида. Небось, не сомневается, что без проблем обведет вокруг пальца и старика. Ха, вот тут она жестоко ошибается!
Дверь распахнулась, и они вошли. Обе молча смотрели на Кормана. Полминуты он в полной растерянности глядел на них и никак не мог сосредоточиться. На лице Кормана промелькнула дюжина различных выражений. Наконец он медленно поднялся на ноги и недоумевающе обратился к Мэри:
— Ну и где она?
— Это она, — с глубоким удовлетворением сообщила Мэри.
Корман тяжело опустился в кресло и недоверчиво посмотрел на мисс Татьяну Херст. У нее были голые до колен худенькие ножки. Жуткая одежда. Бледный овал лица, впалые щеки; взор огромных глаз обращен скорее внутрь, чем на окружающий мир. Маленькая белая рука держала за руку Мэри, а другая обнимала совершенно нового плюшевого медведя — Корман сразу сообразил, откуда он взялся. Ей было лет восемь.
Но более всего Кормана поразили ужасно серьезные глаза, которые ничего не желали видеть. Заглянув в них, Корман почувствовал, как у него все похолодело внутри. Нет, она не была слепой. Но она смотрела на него и ничего не воспринимала. Огромные темные зрачки видели его, но эта информация не поступала в мозг; казалось, девочку больше интересуют тайны, заключенные в ее собственной душе. Она производила невероятно жуткое впечатление.
Корман завороженно глядел на девочку. Он ожидал увидеть дерзость, вызов, наглость, страсть — все то, что выдает циничную хищницу. Но перед ним стоял ребёнок, который должен был при виде его, большого и грозного, испытать недоумение, застенчивость или даже робость. Но нет, девочка не выглядела смущенной. Тут нечто другое. В конце концов он понял, в чем дело. Она здесь — и в то же время не здесь. Девочка осталась в каком-то своем, далёком мире.
Неожиданно Мэри прервала размышления Кормана.
— Дэвид?
Он обернулся на голос. Он все ещё пребывал в смятении, поскольку встреча с Татьяной оказалась совсем не такой, как он себе ее представлял. У Мэри было полчаса, чтобы прийти в себя. А в его жилах все ещё кипела кровь.
— Оставь нас на несколько минут, — потребовал он. — Я тебя позову, как только закончу.
Мэри вышла, но ему показалось, что она наслаждается его замешательством. Она и не надеялась, что такое возможно.
— Подойди ко мне, Татьяна, — сказал Корман неожиданно мягко.
Она приблизилась, делая каждый шаг медленно и осторожно, и остановилась, коснувшись письменного стола.
— Пожалуйста, обойди стол с этой стороны и стань возле моего кресла.
Она машинально, почти как робот, выполнила требование, темные глаза без всякого выражения смотрели вперёд. Оказавшись возле его кресла, она замерла, молча ожидая дальнейших распоряжений.
Он сделал глубокий вдох. Вдруг показалось, что он слышит тоненький голос, монотонно повторяющий: «Я должна быть послушной. Я должна делать то, что мне говорят. Я могу делать только то, что мне сказали».