Пауэлл улыбнулся Рейху. Рейх ответил такой же улыбкой. Они, не сговариваясь, пожали друг другу руки.
— Вы всех обезоруживаете таким образом, Рейх?
— Секрет моего успеха, — усмехнулся Рейх. Он понял Пауэлла с полуслова. Общение спорилось.
— Ну, не позвольте другим гостям понять, что вы меня очаровали. Заподозрят подставу.
— Полноте. Вы, Пауэлл, ими вертите, как хотите. Они себя почувствуют так, словно каждый в сговоре с вами.
Оба снова улыбнулись друг другу. Между ними возникло неожиданное притяжение. Опасное. Пауэлл попытался от него избавиться, развернувшись к ¼мэйну:
— Что дальше, Джо?
Насчет прощупывания, Линк…
— Объясняйтесь так, чтобы и Рейх мог понять, — приказал Пауэлл. — Мы ни от кого не таимся.
— Рейх попросил меня представлять здесь его интересы. Никаких телепатем, Линк. Всё на объективном уровне. Я здесь просто как наблюдатель. Я намерен присутствовать на всех следственных мероприятиях.
— Джо, вы не можете отказаться от прощупывания. У вас нет на это законных оснований. Мы вправе вытащить все, что сможем…
— Только с согласия прощупываемого субъекта. Я здесь затем, чтобы сообщить вам, получите ли вы такое согласие.
Пауэлл посмотрел на Рейха:
— Что произошло?
— Вы разве не знаете?
— Я предпочел бы услышать вашу версию.
Джо ¼мэйн бросил:
— Почему именно версию Рейха?
— Мне интересно, отчего это он так озаботился происходящим, что вызвал адвоката. Он замешан в случившемся?
— Я много в чем замешан, — усмехнулся Рейх. — Нельзя управлять «Монархом», не накопив при этом секретов, подлежащих защите.
— Но убийство не входит в число этих тайн?
Так-так, полегче, Линк!
Перестань мне палки в колеса ставить, Джо. Я просто немного прощупываю этого парня, потому что он мне понравился.
Не буду против, если проявишь свою приязнь к нему в какое-нибудь иное время, а мое не занимай.
— Джо не хочет, чтоб я проникался к вам симпатией, — улыбнулся Рейху Пауэлл. — Жаль, что вы послали за адвокатом. Это настраивает меня на подозрительный лад.
— Профессиональная болезнь? — рассмеялся Рейх.
— Нет. — Внезапно инициативу перехватил Бесчестный Эйб и продолжил как ни в чем не бывало: — Не поверите, но профессиональная болезнь многих сыщиков — однобокость. Праворукость или леворукость. Многие страдают от непредсказуемых переключений однобокости. Так, я от рождения левша и был им до тех пор, пока в деле Парсонс…
Пауэлл усилием воли подавил приступ вранья, отошел на пару шагов от заинтересовавшихся слушателей и глубоко вздохнул. Когда вернулся, Бесчестного Эйба уже и след простыл.
— Я вам как-нибудь в другой раз расскажу, — проговорил он. — Теперь лучше вы мне расскажите, что случилось, когда Мария и гости заметили капающую вам на рукав кровь.
Рейх покосился на кровавые пятна у себя на манжете.
— Она закричала, что в доме убийство, и мы все рванули вверх по лестнице в орхидейный номер.
— А как вы нашли дорогу в темноте?
— Было светло. Мария крикнула, чтобы зажгли свет.
— То есть при свете у вас не возникло трудностей с поиском номера?
Рейх мрачно усмехнулся.
— Я не искал его. Его местонахождение было секретным. Марии пришлось показать нам дорогу.
— Там была охрана? Их вырубили или что-то в этом роде?
— Да. Они были на вид словно мертвые.
— Будто окаменели, да? Не могли и пальцем пошевелить?
— Почем я знаю?
— А и правда, почем вам знать? — пытливо взглянул Пауэлл на Рейха. — А что с д’Куртнэ?
— Он тоже был на вид как мертвый. Блин, да он и был мертв.
— И что, все там столпились и глазели на труп?
— Кто-то стал обыскивать номер. Искали его дочь.
— Да, Барбару д’Куртнэ. Я думал, что никто не знает о визите д’Куртнэ и его дочери. Почему же ее стали искать?
— Не знаю. Мария нам сказала, мы пошли искать.
— Вы удивились ее исчезновению?
— Мы уже ничему не удивлялись.
— Есть идеи, куда она могла податься?
— Мария сказала, она, наверное, убила старика и сбежала.
— Вы считаете эту версию правдоподобной?
— Не знаю. Там дым коромыслом стоял. Если девчонка была в таком состоянии, что сбежала из дома, ничего никому не сказав, и пошла голая бродить по улицам, то могла и папочкин скальп с собой прихватить.