Черч отсутствовал, а от клерка Сним ничего не добился. Они немного поболтали. Сним поведал клерку жалобную историю о том, как чертова квартиросдатчица ежедневно на хиромантской афере с призраками деньгу зашибает, а над ним хоть бы сжалилась. Клерк не раскошелился даже на чашку кофе. Сним ушел.
Когда Джерри Черч, весь день мотавшийся по городу в отчаянных поисках Барбары д’Куртнэ, заглянул в ломбард передохнуть, ему доложили о приходе Снима и разговоре. То, чего клерк не рассказал сам, Черч прощупал. Чуть не свалился в обморок, но добрел до телефона и позвонил Рейху. Рейха найти не смогли. Черч глубоко вздохнул и набрал Кено Киззарда.
Между тем Сним был близок к отчаянию. Оно-то и навело его на шальную мысль испытать удачу у касс какого-нибудь банка. Сним поплелся по центру к Мэйден-Лэйн и стал разглядывать банки этой приятной эспланады вокруг Бомб-Инлет. Человек недалекий, Сним допустил ошибку, избрав полем решающего сражения Марсианский банк. Банк выглядел неказисто и провинциально. Сним не догадывался, что лишь богатые и эффективные учреждения могут себе позволить неказистый вид.
Сним вошел в банк, пересек толпу на нижнем этаже, направляясь к ряду конторок напротив касс, и позаимствовал оттуда пачку бланков и ручку. Когда Сним покидал банк, Фред Дил разок глянул на него и небрежно показал своим подручным:
— Видели поганца? — Сним испарился через парадный вход. — Собирается трюк с пересчетом провернуть.
— Задержать его, Фред?
— А какой смысл? Он кого-нибудь еще попытается околпачить. Пока не лезьте. Как деньги стырит, так и возьмем с поличным. Пускай посидит немного. В Кингстоне мест полно.
Сним, не подозревая об этом, слонялся рядом с банком и внимательно наблюдал за тем, что происходило у касс. Какой-то представительный господин снимал деньги в кассе Z. Кассир передавал ему толстые пачки бумажных банкнот. Вот и рыбка на крючок идет. Сним поспешно скинул куртку, закатал рукава и заткнул ручку за ухо.
Когда рыбка выплыла из банка, пересчитывая деньги, Сним пристроился за ней, подскочил к представительному мужчине и постучал его по плечу.
— Извините, сэр, — начал он бойко, — я из кассы Z. Боюсь, наш работник допустил ошибку и обсчитал вас. Не согласитесь ли вернуться для пересчета? — Сним, помахивая пачкой бланков, грациозно вымел из-под плавника рыбки деньги и повернулся ко входу в банк.
— Пожалуйста, сюда, сэр, — приветливо пригласил он. — Вам еще сотня кредитов полагается.
Удивленный клиент последовал за ним. Сним порскнул через зал, смешался с толпой и направился к боковому выходу. Он рассчитывал смыться, пока рыбка еще на крючке. В этот момент, однако, грубая лапища сгребла Снима за ворот, крутанула, и он оказался лицом к лицу с банковским охранником. В голове Снима пронеслись хаотически спутанные мысли: драка, бегство, взятка, мольбы, Кингстонский госпиталь, Чука-сука и ее желтоволосая девушка, говорящая с духами, карманное пианино и его прежний владелец. Потом он скис и расплакался.
Щупач-охранник отшвырнул его к другому секьюрити в форме и крикнул:
— Задержите его, ребята. Ну, я теперь богач!
— А что, Фред, за этого поганца награда положена?
— Не за него. За то, что у него в башке. Пойду звонить в Гильдию.
Почти одновременно, под вечер пятницы, Бен Рейх и Линкольн Пауэлл получили одинаковые сообщения: девушку, отвечающую описанию Барбары д’Куртнэ, можно найти у предсказательницы Чуки Фруд по адресу Бастион-Уэст-Сайд, 99.
Глава 9
Бастион-Уэст-Сайд, последний оплот времен Осады Нью-Йорка, поначалу задумывался как военный мемориал. Десять истерзанных войной акров следовало поддерживать в неизменном виде — горьким напоминанием о безумстве, породившем последнюю войну. Однако последняя война, как обычно, оказалась предпоследней, а полуразваленные здания и выжженные переулки Бастион-Уэст-Сайда понемногу освоили сквоттеры.
Дом номер 99 представлял собой выпотрошенную керамическую фабрику. В ходе войны череда взрывов расплавила и расплескала тысячи предметов из синтетической керамики дикарски красочным радужным подобием лунного кратера. Размашистые выплески фиолетового, пурпурно-красного, темно-зеленого, ярко-желтого и охряного цветов запечатлелись на каменных стенах. Длинные потоки оранжевого, алого и величественно-пурпурного оттенков обрушились через окна и двери на улицы внизу, раскрасив окружающие развалины словно грубыми мазками исполинской кисти. Впоследствии здесь возник Радужный Дом Чуки Фруд.