— Нет. Никого нет, кроме тебя. Только мы двое, во мраке.
Существовал твой отец, Барбара.
— Никого не существовало. Никого больше не существует.
Прости, милая. Мне вправду жаль, но придется нам пройти через эту агонию снова. Я должен кое-что посмотреть.
— Нет. Нет… пожалуйста. Мы двое одни, и все. Пожалуйста, милый призрак…
И мы останемся только вдвоем, Барбара. Пожалуйста, держись рядом со мной. Твой отец в соседней комнате… орхидейном номере… внезапно мы кое-что слышим… Пауэлл глубоко вздохнул и крикнул:
— Помощь, Барбара. Помощь!
И они подскочили, замерев и напряженно прислушиваясь. Ощущение постельного белья. Холодный пол под ногами на бегу, бесконечный коридор, потом наконец врываемся через дверь в орхидейный номер, кричим, шарахаемся от Бена Рейха, застав его врасплох, но Рейх подносит какой-то предмет ко рту отца. Какой? Зафиксируй образ. Сфотографируй. Иисусе, этот жуткий приглушенный взрыв! Затылок проломлен, и любимая, почитаемая, обожествляемая фигура неестественно корчится, падает; сердца разрываются, стонем, ползем по полу, чтобы вырвать зловещий стальной цветок из восковых…
Линк, брось! Бога ради!
Пауэлл обнаружил, что Мэри Нойес рывком поднимает его на ноги. От ее негодования, казалось, искрился воздух.
Тебя, что ли, и на минуту нельзя одного оставить? Идиот!
Мэри, а разве я давно тут на коленях стою?
По крайней мере полчаса. Я вошла и увидела вас двоих в такой позе…
Я нашел то, за чем спускался. Это была пушка, Мэри, старинное огнестрельное оружие. Четкий образ. Посмотри…
Гм. Это огнестрел?
Да.
А откуда Рейх его достал? Из музея?
Не думаю. Попробую рискнуть и одним выстрелом двух зайцев убить. Я к телефону.
Пауэлл метнулся к телефону и набрал BD-12232. На экране мигом возникло перекошенное лицо Черча.
— Привет, Джерри.
— Добрый день… Пауэлл. — Очень осторожен.
— Гас Тэйт покупал у тебя пушку, Джерри?
— Пушку?
— Огнестрельное оружие в стиле XX века, использованное для убийства д’Куртнэ.
— Нет!
— Да-да. Джерри, мне кажется, Гас Тэйт и есть наш убийца. Я размышлял, не у тебя ли было куплено оружие. Я бы хотел показать тебе образ и проверить. — Пауэлл помедлил и добавил вежливо, однако настойчиво: — Джерри, этим ты мне очень поможешь, и я буду тебе крайне признателен. Крайне. Подожди, я приеду. Через полчаса.
Пауэлл повесил трубку. Посмотрел на Мэри. Образ подмигивающего глаза.
Малышу Гасу должно хватить времени примчаться к Черчу в ломбард.
Почему Гас? Я считала, это Бен Рейх… — Она уловила схему, в общих чертах составленную Пауэллом дома у @кинсов. — Ага, поняла. Ловушка для Тэйта и Черча сразу. Черч продал пушку Рейху.
Возможно. Я рискую, закладываясь на это. Но он владелец ломбарда, а ломбард — почти что музей.
И Тэйт помогал Рейху воспользоваться пушкой для убийства д’Куртнэ? Не верю.
Это почти наверняка так, Мэри.
Значит, ты хочешь их столкнуть.
И повернуть их двоих против Рейха. На объективном уровне расследования ничего не выгорело. Придется теперь орудовать чисто щупаческими методами или признать провал.
Но если ты не сумеешь повернуть их двоих против Рейха? Что, если они вызовут Рейха на помощь?
Не сумеют. Мы выманили Рейха из города. Я так напугал Кено Киззарда, что тот кинулся наутек, спасая свою шкуру, а Рейх за ним следом, замести следы и по возможности придушить.
А ты прирожденный мошенник, Линк. Держу пари, это именно ты украл погоду.
— Нет, — ответил он. — Это Бесчестный Эйб сделал.
Он покраснел, чмокнул Мэри, чмокнул Барбару д’Куртнэ, покраснел того пуще и, сконфузившись, покинул дом.
Глава 11
Ломбард был погружен во мрак. Лишь над конторкой лампочку окружала сфера мягкого света. Трое собеседников то наклонялись, то отклонялись в пылу разговора, их лица и жестикулирующие руки резко проявлялись и исчезали, формируя пулеметную последовательность затмений.
— Нет, — резко произнес Пауэлл, — я сюда пришел не затем, чтобы прощупывать кого-либо. Я предпочел бы поговорить вслух. Вам, щупачам, подобный подход может показаться оскорбительным, я же нахожу адресованные вам слова знаком доверия. Я не могу разговаривать и прощупывать одновременно.