Эстер не ответила. А несколько минут спустя уже похрапывала.
Том долго сидел без сна, обдумывая ее историю. Вспоминал свои мечты, которые помогали ему коротать долгие, нудные часы работы в Музее. Не раз и не два он представлял себе, как на Открытой территории вызволяет красавицу из западни, устроенной смертельно опасным преступником, но ему и в голову не приходило, что на этой самой Открытой территории так холодно и сыро, что от долгой ходьбы ужасно болят ноги, а преступник — величайший герой Лондона. Что же касается красавицы…
В слабом лунном свете он всмотрелся в изуродованное лицо Эстер Шоу которая хмурилась даже во сне. Теперь-то он лучше ее понимал. Да, она ненавидела Валентина, но еще больше ненавидела себя за то, что такая уродина, за то, что сама осталась жива, а родители погибли. Он помнил, что чувствовал, когда случился Большой крен и он, вернувшись домой, обнаружил, что дома нет, а мать и отец погибли. Тогда он подумал, что часть вины лежит на нем. И винил себя именно в том, что жив и не умер вместе с ними.
«Я должен ей помочь, — подумал он. — Я не могу позволить ей убить Валентина, но я найду способ сказать всем правду. Если, конечно, это правда. Может, завтра Лондон снизит скорость, а нога Эстер заживет. Мы вернемся в город, и кто-нибудь к нам прислушается…»
Но, проснувшись на рассвете, он обнаружил, что расстояние до мегаполиса заметно увеличилось, а нога Эстер не зажила, скорее наоборот. Теперь она стонала при каждом шаге, а лицо цветом напоминало старый снег. Кровь сочилась через повязки и сбегала в сапог. Том выругал себя за то, что выбросил лохмотья рубашки и его стараниями Эстер осталась без рюкзака и аптечки первой помощи.
Поздним утром сквозь пелену дождя они наконец увидели людей. В колее лежала гора шлака, сброшенная Лондоном накануне, а рядом с ней стоял очень маленький город. Люди копошились на горе, просеивали шлак, выискивая кусочки металла и несгоревшего топлива.
Забрезжившая надежда на спасение заставила их прибавить шагу. К полудню они подошли к огромным колесам города, и Том в изумлении рассматривал его единственную палубу. Размерами город уступал многим лондонским домам, построен он был из дерева, причем плотники сочли излишним подгонять доски одну к другой. Приставили кое-как да прибили к стойкам гвоздями. В задней части этого города-сарая поднимались выхлопные трубы двигателей.
— Добро пожаловать! — прокричал им высокий седобородый старик, спускаясь с кучи шлака. Его латаную-перелатаную коричневую одежду трепал ветер. — Добро пожаловать в Веронику. Я — Орми Рейленд, мэр. Вы говорите на англицком?
Эстер недоверчиво отступила на шаг, но Тому старик показался вполне дружелюбным.
— Пожалуйста, сэр, мы очень голодны, и нам нужен доктор, чтобы перевязать ногу моей подруги…
— Я тебе не подруга, — прошипела Эстер. — И с моей ногой все в порядке. — Но ее всю трясло, а побледневшее лицо блестело от пота.
— Врача на Веронике все равно нет, — рассмеялся Рейленд. — Ни одного. Что же до еды… Времена нынче тяжелые. Есть у вас что-нибудь на продажу?
Том похлопал по карманам туники. Какие-то деньги у него были, но он сомневался, что лондонские деньги могут представлять ценность для Орми Рейленда. И тут его рука наткнулась на что-то твердое. Компакт-диск, найденный им в Брюхе. Он вытащил металлическую коробочку из кармана, задумчиво посмотрел на нее, прежде чем протянуть старику. Конечно, он собирался подарить этот диск Кэтрин Валентин, но сейчас на первый план вышла еда.
— Красивая штучка! Очень красивая! — признал Орми Рейленд, открыв коробочку и любуясь переливами радуги на посеребренной поверхности диска. — Пользы, конечно, немного, но, думаю, стоит нескольких ночевок с кормежкой. Еда у нас, само собой, не очень, но все лучше, чем ничего…
Он не обманул: еда была не очень, но Том и Эстер с жадностью набросились на нее, а потом протянули миски за добавкой.
— Готовим мы в основном из водорослей, — объяснил Орми Рейленд, когда его жена положила им по второй порции синеватой каши. — Выращиваем их в чанах под машинным отделением. Вкус так себе, но зато душа остается в теле, если больше есть нечего. А по правде говоря, такое случается все чаще и чаще. Вот почему мы так обрадовались, наткнувшись на эту кучу отходов.
Том кивнул, откинувшись на спинку стула и оглядывая жилище Рейлендов. Крошечная комнатенка, ничем не похожая на резиденцию мэра. Но, с другой стороны, Орми Рейленд тоже не тянул на мэра. Одетый разве что не в лохмотья старик, управляющий городом, население которого состояло по большей части из его семьи: сыновья и дочери, внуки, племянницы, племянники, их мужья и жены, которых они нашли в других городах.