Тут и я малость раскидываю мозгами. По GPS, Голд сидит на складе на Ист-ривер, далековато отсюда. Конечно, есть некая исчезающая вероятность, что он случайно выглянул в окно и заметил падающую вдалеке точку, но как он моё положение по отношению к ней определил?
Нет, тут не в обычной трансляции дело. Или паршивец Голд к спутнику подключился и наблюдает меня в высоком разрешении, или Н-2 постоянно шлет Голду данные, вполне возможно зашифрованные. Интересно, Локхарт знал про это? Знал, как сигнал этот дешифровать, отключить?
— За дело взяться надо! — вещает тем временем Голд. — С выходом подожди — добудь-ка мне парочку образцов. Вон он, шанс остановить инфекцию — а возможно, и все вторжение. Здесь я тебя прикрою. Но шевелись побыстрее — скоро место падения будет кишеть людьми из ЦЕЛЛ.
Спереди ещё доносится рокот идущих над улицами вертолетов. А маленький синий шестиугольник, указывавший на лабораторию Голда, волшебно перескакивает на запад, наводя на место инопланетного крушения. Я б сейчас не отыскал Голда даже под угрозой смерти — привык полагаться на путеводный шестиугольник, маршрут и не старался запомнить.
Конечно, я, может, и управляю своими руками и ногами, но вот куда именно двигать их, непонятным образом решают Н-2 и Голд. А я, мать их за ногу, начинаю себя чувствовать пассажиром в собственной шкуре.
Но знаешь, Роджер, когда обведешь безносую вокруг пальца, трудно не радоваться. Всего несколько часов назад я был уверен, что умираю. Весь целиком, до последней клетки, ни апелляций, ни отсрочки, приговор подписан. И вот когда уткнешься в такое, когда посмотришь костлявой в морду и выберешься, выкарабкаешься, вопреки всему, сделаешь невозможное — тогда чувствуешь себя неуязвимым.
Вот оно, то самое слово, — неуязвимым.
В конце-то концов, Пророк в грудь получил с корабля и остался стоять. Мать вашу, я ж как последний сын гребаного Криптона, я все могу, а в нескольких кварталах сбитый инопланетный корабль. Да на это любой бы захотел глянуть хоть глазком!
Знаю, меня водят за нос. Но по правде, я все равно сходил бы туда посмотреть.
Манхэттен превратился в лабиринт.
Это не пришельцы учинили. Это не от хаоса обвалившихся зданий, не от подземных толчков — от нас. Десять тысяч бетонных блоков сложили и разбросали по городскому пейзажу, будто кучки перекрывающихся доминошных костяшек десятиметровой высоты, и на каждом написано «ЦЕЛЛ» большими черными буквами. Всю зону разделили на сотню ячеек, кривобоких четырехугольников. Последний раз я столько бетона в одном месте видел на границе Израиля с Палестиной, там кучу блоков выложили, чтоб евреи с арабами не порвали друг другу глотки.
Баррикада передо мной рассекает пополам Брод-стрит. Ближайший дождевой слив — метрах в двадцати от массивных ворот из гофрированного металла. Поверх них — бегущая по экрану надпись большими печатными буквами: «В Нижний Манхэттен прохода нет». Я сдираю решетку со слива и прыгаю вниз. Через пять минут я, укрытый невидимостью, стою, прижимаясь спиной к фасаду сберкассы на углу Ист-стрит и Хьюстон-стрит, слушая шум вертолетов и работающих вхолостую бронетранспортерных движков.
Эх, парни, насчет карантина с изоляцией вы слегка недосчитали.
Кажется мне, раньше там была площадь с кафешками и магазинчиками. Теперь — дымящаяся дыра, будто макет разодрали пополам, открыв изломанные ярусы подземного гаража. Если корабль и лежит там, внизу, мне его не разглядеть. Но замечаю три цилиндра, какими был утыкан корабль: один вдавился наполовину в асфальт, второй зарылся в клумбу, третий расплющил вдрызг дюжину столов маленького открытого кафе. Обдери чуточку инопланетного глянца с них — и точь-в-точь бетономешалка с грузовика. Над площадью висит вертолет, качается туда-сюда, перед рестораном стоит парочка транспортеров, на той стороне кратера у входа в лифт громоздятся полдюжины ящиков с амуницией и снаряжением — наверное, этот лифт был главным пешеходным входом на парковку, пока цефовский корабль не устроил проветривание. По периметру бродят с дюжину «целлюлитов». Ещё несколько волокут из бронетранспортеров ящики к лифту.
Время невидимости кончается. Я снова прячусь за угол, а Голд нудит, требует, чтоб я проверил те бетономешалки, дескать, нужны образцы тканей от погибшего экипажа.
Ну да, а дюжине разнокалиберных наемников нужен я, пусть у них под ногами и похоронено летающее блюдце. Я ж слышу: «Ребята, будьте начеку, как бы не появился этот засранец Пророк. Если про него правду говорят, он опаснее инопланетян».
Что ж, включаю невидимость, прохожу десять метров до знака «Дешевая парковка: въезд», перепрыгиваю через ограждение и оказываюсь перед уткнувшимися друг в дружку носами «таурусом» и «малибу» — так и не выяснили, бедняги, кому проехать первым и в какую сторону. Я решаю рискнуть и дать комбинезону подзарядиться, пока ничего не подозревающие наемники у меня над головой заполняют эфир болтовней.