— Я уже занимаюсь его делами. Он послал меня проследить за возвращением комбинезона. И должна сказать, до сих пор твои ребята с работой не справлялись.
— Мы достанем сукина сына! И без твоей помощи, заметь!
— Харгрив больше так не считает.
— Тогда к черту Харгрива! Он понятия не имеет, что здесь делается!
Дисплей выдает мне координаты стрикландовского вертолета: 10–11.
— Локхарт, я не собираюсь препираться об этом в эфире. Встретимся на земле. Конец связи.
Координаты 10–11 — спускается. Я уже в квартале от разборки осьминогов с «целлюлитами» и хорошо различаю рокочущий звук «хуп-хуп-хуп», мечущийся между стенами слева. Моя погибель и погибель погибели собираются переговорить всего в паре кварталов отсюда. Если поспешу, возможно, выясню что-нибудь полезное.
Удивляешься, как же я помню все эти мелкие детали? Но знаешь, что самое удивительное? А то, что ещё на прошлой неделе у меня такой памяти и в помине не было.
Я нашел подходящее место у окна на третьем этаже разбомбленного старого особняка. Локхартовский «хамви» припаркован на боковой улочке за аптекой, будто майор собрался забежать за пачкой презервативов, но постеснялся заходить с главного входа. Стрикландовский вертолет стоит носом ко мне на заросшем травой пустыре за сберкассой, рядышком с парой передвижных нужников. То, как лопасти его винта рассекают воздух, напоминает мне разозленного кота: ленивого, вальяжного, но в то же время смертельно опасного.
Недруги встречаются на нейтральной территории, под охраной пары «целлюлитов» по периметру. Локхарт высокий, где-то метр девяносто, стандартный плоскоголовый дуболом армейского разлива, хоть сразу на плакат. Правда, наша братия и в самом деле частенько плосковата головой, а уж про дуболомность и слов нет.
Стрикланд же — ходячая мечта онаниста. На полголовы ниже Локхарта, кожа цвета капучино, темные волосы собраны в хвостик. По движениям Локхарта ясно: на него волнующие прелести Стрикланд впечатления не произвели. Моё аудио настраивается, и я слышу родственную свару во всей красе.
— …Взять живым! — огрызается Стрикланд.
— Приказ был завалить его! — рычит Локхарт. — Когда завалим, тогда и будем обсуждать гражданские права и легальные процедуры.
— Живым он полезнее.
— Да? И кому же? Мисс Стрикланд, этот парень только что завалил две дюжины моих людей. Я больше рисковать не хочу. Пророк сдохнет! Пусть Харгрив с его трупом балуется.
— Харгрив хочет…
— Он комбинезон хочет! Он его и получит.
— Ему это не понравится. И если я не ошибаюсь, мы оба ещё работаем на него.
О, кажется, в ход пошли козыри. Но Локхарт и глазом не моргнул.
— Ошибаешься, Стрикланд! Это ты на него работаешь, а я работаю на совет директоров ЦЕЛЛ и на министерство обороны! И мне плевать на то, что нравится, а что не нравится выжившему из ума престарелому держателю акций.
— Держателю большинства акций! И бывшему главе совета директоров. Локхарт, ты хорошенько подумай, каких врагов наживаешь.
Тот медлит с ответом. Может, Стрикланд таки нашла убедительный аргумент — уж про кого-кого, а про врагов Локхарт знает немало. Наверняка не одного и не двух заимел в свои-то годы. Может, он и пошлет Стрикланд на три буквы без особых сомнений — что какая-то сучка-выскочка матерому кобелю вроде него? Но поводок сучки держит кто-то куда матерее. Сколько же врагов он может себе позволить, на скольких фронтах сражаться?
— Разговор окончен, — объявляет Локхарт сухо и спокойно топчет чужую территорию, дерзко забирается в вертолет.
Эй, Стрикланд, чего тормозишь? Терпеть такое собралась? Ты ж можешь нос ему утереть, можешь! Это твоя вотчина, ты дело знаешь — я видел твои машины в работе, да чтобы тебе, бабе, подняться хотя б до половины нынешнего твоего положения, нужно вдвое лучше быть, чем засранцы типа Локхарта. Давай, вышвырни недоноска из вертушки, оплеухами загони в его недоделанный карамельный «хамви», покажи, кто здесь главный. За тобой же сам Харгрив!
Ну, мать твою, ты ж можешь подонка этого заткнуть, отозвать его частную армию.
Ты ж можешь!
Стрикланд качает головой и покорно забирается в кабину. Вертолет взлетает. Занавес.
Тут напрашивается хороший вопрос. Потом я частенько его задавал — себе самому задавал. Я ж тогда мог с легкостью ему башку оторвать. Да и ей тоже. Чего ж не оторвал?
Да потому, что не хотел доказать его правоту!
Он же сказал Стрикланд: «Этот парень только что завалил две дюжины моих людей». Хоть мне и пришлось плясать под чужую дудку, но я же не гребаный Пророк! Конечно, Локхарт — скотина полная, но ведь он прав. Я ж слышал трепотню в эфире, всех этих «кобальтов», «синих» и «лазурных». Ещё до встречи со мной Пророк зашиб половину «целлюлитной» радуги. Да все дерьмо заварилось потому, что меня принимают за Пророка, и если б я смог оповестить, дать понять: я не Пророк, а просто донашиваю его обноски, — может, дело бы и наладилось, мы снова встали бы на одну сторону.