Но пока я плачусь себе в жилетку, обижаюсь и пускаю сопли, голосочек в моей голове подсчитывает, сколько же я трупов наделал с тех пор, как нацепил эти самые обноски, — и сбивается со счета.
Но если подумать, это ж не я наделал, я причастен не больше, чем Пророк. Конечно, в нашей профессии найдется чертова уйма народу, готового и похлеще дельце учинить. Ты ж знаешь, в любой работе, где дают чины и стволы, с избытком хватает психов и засранцев, которым только позволь на глотку наступить да с пушкой покрасоваться. Но не я ж народ валил, не я, клянусь! Я подряжался не убивать живое, а улаживать дела, помогать. Да я никогда раньше и не думал так народ месить.
Это все Н-2. Он внутрь залазит, в голову, мысли меняет, превращает в…
Бля, наслушались, а? Я точно алкаш, спьяну лупящий жену, а потом ноющий: «Это не я, солнышко моё, это все зеленый змий в голове».
Пожалуйста, сделай одолжение: если я принесу цветы и пообещаю «никогда больше», просто пристрели меня.
Свидетельство коммандера Доминика Локхарта
на слушаниях сенатского подкомитета
по военному использованию нанотехнологий,
18/02/2019, председатель: сенатор Меган Маккейн
Начало отрывка:
Сенатор Притила М’Бенга: Коммандер Локхарт, от имени всех присутствующих благодарю вас за то, что согласились прийти сюда.
Коммандер Локхарт: Не за что, мэм. Для меня удовольствие — предстать перед вами.
М’Бенга: Коммандер, как долго вы работаете на «Харгрив-Раш»?
Локхарт: Уже четыре года я — глава отдела городского умиротворения компании ЦЕЛЛ. До того я был офицером вооруженных сил Соединенных Штатов.
М’Бенга: Каков ваш теперешний статус?
Локхарт: В дополнение к моим прямым обязанностям я, в случае необходимости, обеспечиваю связь с вооруженными силами. В таких случаях я подчиняюсь как ЦЕЛЛ, так и министерству обороны.
М’Бенга: Нет ли здесь конфликта интересов?
Локхарт: При всем уважении к вам, сенатор, замечу: сам факт моего присутствия здесь говорит о том, что конфликта нет.
М’Бенга: А вы не опасаетесь… э-э… последствий?
Локхарт: Сенатор, последствий чего?
М’Бенга: Если меня корректно проинформировали о вашем рапорте, вы собираетесь устроить то, что мы здесь, в сенате, зовем «кусать руку кормящую». Не боитесь ли вы, что… э-э… пардон за убогую метафору, что рука даст сдачи?
Локхарт: Нет, мэм.
М’Бенга: Не могли б вы разъяснить нам почему?
Локхарт: Сенатор, я не хочу вдаваться в подробности. Как вам известно, знание — сила. У меня есть определенные сведения о компании «Харгрив-Раш».
М’Бенга: И вы не желаете поделиться ими здесь и сейчас?
Локхарт: Нет, мэм.
М’Бенга: Хорошо, проследуем дальше. Представленный вами рапорт… э-э… весьма подробен. Не могли бы вы для тех из нас, кто ещё не осилил все восемьсот шестьдесят четыре страницы, сформулировать сущность ваших утверждений в одном-двух предложениях?
Локхарт: С удовольствием, сенатор. Я полагаю, этой стране нужны настоящие солдаты, а не трупы в жестянках.
М’Бенга: Простите, коммандер, что значит «трупы в жестянках»?
Локхарт: Вы ведь хотели кратко и ясно.
М’Бенга: Да, хотела. Быть может, мы говорим здесь о разных проектах? Насколько я в курсе программы «КрайНет», речь идёт о помещении живых солдат в боевой механизм, а не об оживлении трупов.
Локхарт: Сенатор М’Бенга, если бы вы взяли на себя труд прочесть технические дополнения к основной части моего рапорта, то увидели бы: главная особенность предложенных «КрайНет» систем второго поколения — это, цитируя дословно, «возможность автономности, осуществления регуляторных и моторных функций в случае соматических повреждений либо недееспособности оператора». Другими словами, система прекрасно работает и в том случае, когда человек внутри мертв.
М’Бенга: Э-э… конечно да. Но если посмотреть по-другому: из ваших же слов я поняла, что боевые доспехи способны самостоятельно отнести раненого либо потерявшего сознание солдата в безопасное место.
Локхарт: При всем уважении к вам, сенатор, замечу: вы не видите того, что крайнетовский комбинезон нового поколения, в сущности, превращает солдата просто в балласт, почти буквально — в пушечное мясо.