Свит: Наверное, Эмму услышал и вдруг появился из ниоткуда, спрыгнул, что ли, и он… знаете, я его сперва приняла за робота. Такие штуки по «Нэшнл джиографик» показывают и по «Дискавери», вот, в Японии сделали этих мягкотелых гуманоидов. Как оно… акто или актино… в общем, в этом роде. Мягкие мускулы, почти как наши. Вот я про роботов сперва и подумала, только он совсем не похож был на роботов-нянек, какие в домах престарелых, выглядел будто для стройки его сделали, поднимать глыбы. Эмма кричит: «Здесь, здесь!» Я тоже ору, надрываюсь, и вот ваш Пророк, здоровенный, больше, чем статуи в музеях, поворачивается к нам: медленно, почти лениво, будто в жизни никогда не торопился, и молча смотрит на нас через стекло шлема, а оно цвета засохшей крови. Тут мы с Эммой заткнулись, смотрим в ужасе, а он и не двинулся, стоит, в руке автомат размером в пожарный гидрант. Вроде оценивает, спасти нас или… ну, не знаю, на обед съесть.
А Эмма тихонько так, дрожащим голоском: «Мама, он — один из них». И я понимаю, непонятно как понимаю, но мне оттого хорошо и спокойно.
Лансинг: Простите?
Свит: Чудно, правда? Это тяжело объяснить, просто он казался… э-э… не на вид, не то… от него будто запах как от них, где-то так, лучше и не скажу. Эмма перепугалась насмерть, а для меня будто и счастье. Я даже бояться перестала, правда ненадолго.
Лансинг: Хм.
Свит: Он нас вытянул. Бетон взялся раскидывать, точно солому. А клещи так и лезут на него, приходится не столько бетон разбрасывать, сколько их плющить. Пару раз подумала: «Все, заедят его, разорвут». Но не разодрали и не съели, а он нас вытащил. Спас. Я ему рассказала, что мы видели, где тела лежат, где машины дерутся, но он будто и не слушал, чем-то другим был озабочен. Приложил руку к шлему, ну, будто пытался расслышать слабый шум или далекий голос. Я так хотела с ним идти, хотела уже и попросить его, чтобы отвел нас в лагерь беженцев, а Эмме он совсем не понравился, Эмма его так и не перестала бояться, хоть он нам жизни спас. Так что он пошел своей дорогой, мы своей, и тут вы нас подобрали. Ну и все, больше рассказывать нечего, и, если вы не против, я очень хотела бы выбраться из ящика. Я очень хочу идти за светом.
Лансинг: Ещё вопрос, всего один, последний. Почему вы рассказали ему все это?
Свит: Что именно?
Лансинг: Где тела и где машины сражаются.
Свит: Он попросил.
Лансинг: Так он… он говорил с вами?
Свит: Конечно.
Лансинг: Голосом?
Свит: А как же ещё?
Лансинг: А как звучал его голос? Было в нем что-нибудь, хм, особое?
Свит: Да нет. Конечно, не совсем четкий, шипение пробивалось, но это же доспехи его, правда? Микрофон плохой.
Лансинг: Да, конечно, микрофон…
Свит: Сейчас мне нужно идти, обязательно идти. Мне нужно…
Лансинг: Идти к свету?
Свит: Да.
Лансинг: И где этот свет? Куда идти?
Свит: Я не знаю. Куда-нибудь. Пойму, когда выберусь наружу.
Лансинг: На край города. К пришельцам.
Свит: Капрал, вы ведь на самом деле понятия не имеете, правда? И не сможете, потому что у вас нет его!
Лансинг: Кэтлин, чего нет?
Свит: Этого — оно в моих глазах, на руках. Я даже ощущаю это в моей голове, непонятно как. Оно растет, однако оно не злое, а доброе. Оно все доброе. Именно потому вы и положили меня в ящик. Вы не хотите его подцепить, правда?
Примечание о дистанционном введении препарата: Введен галотан, 19:36.
Лансинг: Мэм, нам ещё неизвестно, что это такое. Мы полагаем благоразумным сперва собрать факты, а потом уже подвергать себя воздействию.
Свит: Значит, вы так и останетесь не у дел! Пока сами не почувствуете, всех фактов не соберете. А ведь не почувствуете, пока не подвергнетесь.
Лансинг: Да, мэм.
Свит: Да это же бег по кругу! Все кругами и кругами, ни на шаг к истине…
Лансинг: Да, мэм. Вы хотите сейчас повидать Эмму?
Свит: Эмму… кого?
Лансинг: Вашу дочь, мэм. Вы хотите её повидать?
Свит: О, как чудесно!
Лансинг: Мэм?
Свит: Эти крики… они стихли…
Примечание: Субъект теряет сознание, 19:37.
Утилизация субъекта: Обычным порядком. Тело передано в центр Тринити для взятия культуры и аутопсии. Объект передан в 22:34 (ответственный С. М. Саменский).
Комментарии: У субъекта наличествовали ранние, слабо развитые симптомы заражения (ацидоз, легкое помутнение стекловидного тела), но очевидных признаков наступления «экстаза» в начале допроса не наблюдалось (заметьте, однако, что субъект рассказала о своем почти бессознательном стремлении к центрам высокой концентрации вируса «Харибда», что согласуется с ожидаемыми проявлениями дромомании). Изменения в поведении очевидны в ходе допроса, в течение всего лишь двенадцати минут — что гораздо скорее, чем можно было бы заключить, полагаясь на предыдущие данные. Изменения в характере речи, очевидные к завершению допроса, указывают на активизацию метаболизма в центрах, ответственных за религиозное мышление, в темпоральных (височных) долях. Но это требует подтверждения гальвано-некропсией (данные из центра Тринити ожидаются).