В общем, я малость сомневаюсь в Голдовых дифирамбах великому разуму цефалоподов.
Но штука-то вот в чем: хоть тварь и не могла ничему научиться, она и не сдавалась. Я прямо пожалел гада: он же так хотел на свободу, вырваться хотел. Днем-то не видно, прячется, а ночью только слепой не заметил бы, как осьминог ненавидит плексигласовый бак. И вот смотрю на Гудини, думаю про цефов, и, знаете, подспудная такая мыслишка: эх, не видели мы ещё этих тварей ночью. В смысле, если невежественный засранец вроде меня ещё в нежные прыщавые годы смог почувствовать симпатию к разросшемуся комку слизи, почему бы людям со временем не найти общий язык с цефами?
Ну конечно нет.
А ты небось на мой гон повелся?
Голд несёт про древнюю историю, Гудини спрятался под камнем, и пришлось мне слушать про оспу и ацтеков.
— Задумывался, что бедные ацтеки чувствовали, впервые увидевши эти пустулы, увидевши, что эти выскакивающие пузыри делают? Одна из быстрейших в культурном развитии цивилизация на планете, отправленная в небытие существом в полмикрона размером? Удивительно, насколько часто подобное случается. Ты хоть задумывался, как бы история могла повернуться, будь у ацтеков вакцина?
Ясное дело, не задумывался. Но тут гением быть не надо, чтоб понять, куда Натан клонит.
— Пророк говорил: возможно, существует вакцина против спор. — Голд кивает мне. — Думаю, информация о ней теперь в комбинезоне, спрятана где-то. Потому-то Пророк и вернулся, он точно не доверяет — э-э… не доверял шельме Харгриву. Я даже удивлялся, не слишком ли Пророк параноидален. Но если долго комбинезон носить — это неизбежно, так или иначе. Твой поход к месту крушения того летающего блюдца показал главное: комбинезон — инопланетная технология. Да ни за что независимая разработка не дала бы такого сходства на молекулярном уровне. Кем бы ты ни был, ты, по сути, носишь цефовский экзоскелет. Мы всего лишь спилили серийные номера, перекрасили и налепили с дюжину крайнетовских патентов на черный ящик.
Голд вздыхает, качает головой.
— Давай-ка я тебе кое-что расскажу.
И рассказывает.
Оно больше похоже на теорию всемирного заговора. Левенворт такое любил гнать. Расскажи он неделю назад, я б глаза закатил и вздохнул — дескать, едет у парня крыша! А слушая Голда, подумывал: не мелковато ли, не слабо ли с градусом паранойи?
Взять для начала саму компанию, «Харгрив-Раш». Ей больше ста лет, а я никогда про неё не слышал. Очевидно, они предпочитали держаться в тени, «Харгрив-Раш» — компания за спиной компаний, темная сила, дергавшая за ниточки этих улыбающихся благодетелей нашего мира, «Монсанто», «Халлибертонов» и прочих в том же роде.
Вы только задумайтесь, вообразите компанию, по сравнению с которой «Халлибертон» выглядит народным благодетелем. Вообразите компанию, для которой «Монсанто» — солнечный благолепный фасад, прикрывающий темные делишки.
Да «Харгрив-Раш» и прятаться не нужно было. На такого жуткого монстра просто никто глянуть не смел.
Они владели здоровенной плантацией радиотелескопов на участке земли в Аризоне, прикупленном после Хиросимы. Как только появились коммерческие спутники, прикупили их парочку, повесили на стационарной орбите.
И все это время искали пришельцев.
Мы тут говорим не про школьный наивный проект вроде СЕТИ, не про дешевку, собранную с миру по нитке чудиками-энтузиастами. Никто не умолял народ выделить кроху ресурса с их «ай-боллов», чтоб расшифровать космический шум, не продавал пирожки ради сбора денег. У проекта «Харгрив-Раш» бюджет был как у банановой республики приличного калибра.
И согласно Голду, они знали, где искать и что. Правда, он не поведал мне, как они про это узнали.
Искали они больше полувека, небо чуть не насквозь проглядели, просеяли каждую гамма-вспышку, весь рентген-диапазон, прогнали каждый всплеск статики через лучшие алгоритмы и фильтры, доступные за деньги, — и не нашли и хрена собачьего. За годы потеряли миллиарды, но не сдались, не бросили дело. Понимаете ли, это была не азартная игра, не тыканье пальцем в небо. Харгрив — не мечтатель, он не просто надеялся отыскать — знал доподлинно.