— Почему же? Повод есть, — ответил Эстикус. — Не уверен, что тебе это понравится…
Он повернулся к Имме с выражением, которое я расценила бы как… умоляющее. В ответ она заворчала, как если бы вовсе не хотела пускаться в объяснения; но, взглянув в лицо Эстикусу, смягчилась.
— Когда мы забрали с Новой Земли роботов, которыми заменили Ри и Маклеод, они сообщили, что четыре года назад на Мелаквине погибла какая-то женщина. — Туманный шар над головой Иммы переформировался в стрелу, указывающую в моем направлении. — Ваши люди умирают редко… и мы решили, что стоит использовать твой труп.
— Для чего? — требовательно спросила я.
— Для эксперимента. Чтобы посмотреть… — Имма перевела взгляд на фонтан, чаша которого уже была почти полна. — Прошли столетия с тех пор, как он в последний раз работал, — когда наш последний товарищ принял решение измениться. Мы не знаем, по-прежнему ли могуществен кровавый мед.
— Конечно, по-прежнему, — проворчала я. — Это можно очень просто проверить. — Я взмахнула рукой в сторону чаши. — Я бросила туда мини-перец… и, смотрите, он превратился в желе.
— То, что ты называешь «превращением в желе», — только первая часть трансформации, — ответила Имма. — Самая легкая часть — разрушение внешней структуры клеток с целью обнажения внутренних ДНК. Вторая часть состоит в превращении этих ДНК в нечто другое, наделенное расширенным сознанием.
— Процесс сложный, — вклинился в разговор Эстикус. — Он должен сохранять существующие нервные связи в мозгу с целью не допустить разрушения исходной личности и одновременно в определенной последовательности перестраивать геном… — Его говорящий шар превратился в некоторое подобие изогнутой лестницы, но тут же вернулся к прежнему состоянию. Видимо, Эстикус решил, что не стоит тратить силы на создание соответствующего визуального эффекта. — Это очень сложно, — застенчиво закончил он.
— А при чем тут Весло? — спросила Фестина.
— Мы хотели положить ее тело в фонтан, — ответила Имма. — Использовать живого человека было бы слишком рискованно: прошло уже много времени с тех пор, как кровавый мед применялся на практике, и Лига Наций могла осудить нас за то, что мы подвергаем опасности разумное существо. С трупом же никаких проблем не было. Мы положили бы Весло в фонтан, а потом посмотрели бы, претерпели ли ее клетки желанную трансформацию. — Она бросила быстрый взгляд на мужа. — Просто из любопытства. Чтобы проверить, действует ли еще кровавый мед.
— Да, просто чтобы проверить, — подтвердил ее слова Эстикус. — Просто занять свое время.
— Но чем стала бы Весло? — продолжала допытываться Фестина. — У меня создалось впечатление, будто эта трансформация предназначена только для представителей вашей расы. Любое другое существо просто превратится в пурпурное желе, но собраться во что-то новое не сможет.
— Конечно, — ответила Имма, как бы подтверждая очевидную для всех истину. — Но Весло тоже представитель нашей расы. Неужели вы этого еще не поняли?
Глава 154
— Я не какой-нибудь мерзкий шадилл! — воскликнула я. — Ни чуточки!
— Шадилл, шадилл! — Говорящий облачный шар Эстикуса слегка вытянулся в мою сторону. — Твой геном на 99, 999 процента такой же, как у нас.
— Разница между тобой и нами не больше, чем между твоими товарищами фрипом и туе-туе, стоящими в нашем коридоре, — пояснила Ихмма. — Или между женщинами-зареттами, большими, шарообразными, и их мужчинами, гораздо меньше размером и похожими на облако. Внешний облик имеет мало значения по сравнению с хромосомами и цитоплазмой. Ваша раса вылеплена по нашему образцу.
— Но я из прекрасного стекла! Никакой шерсти! У меня пять пальцев, нет когтей… и хвоста… и рта с этими клацающими…
— Пустяки, — заявила Имма. На мгновенье ее шар-переводчик превратился во что-то похожее на меня — высокая, человекообразная фигура, — а потом тут же «потек» и принял форму более коренастого «жука». — Внутри у тебя те же органы, позволяющие долгое время прожить без еды, та же клеточная структура, предотвращающая старение, те же защитные системы, практически обеспечивающие невозможность тебя убить. Мы прожили больше пяти тысяч лет. Твои соотечественники способны прожить столько же.
— На что нам эти пять тысяч лет, если у нас устают мозги? — взорвалась я. — Вот еще одна разница между вами и мной.