И вновь долгое время ничего не происходило. А потом настал вожделенный миг. Буй ощутил сигнал извне и потянулся к нему всеми инстинктами, машинными и примитивными. Время пришло. Одна из плоскостей «надгробия» никак не изменилась, зато на второй проявилось круглое пятно полутораметрового диаметра. По твердой, казалось бы, поверхности пятна пробежала рябь, и пятно стало бездонной дырой, освещенной изнутри бледным, похожим на коронный разряд, лиловым сиянием.
Первым оттуда выплыл небольшой, смахивающий на блюдце механизм. Взяв пробы воздуха, почвы, выдернув сухую травинку в качестве биологического образца, он проплыл над тундрой туда-сюда, вернулся к «надгробию» и канул в лиловое сияние.
Некоторое время ничего не происходило.
Но вскоре из Врат боком, по-крабьи, вылез человек в утепленном белом комбинезоне, бронежилете, дыхательной маске и с короткоствольным импульсным лучеметом на ремне через шею. Посидел на корточках, вертя головой и стволом во все стороны, и осмелился привстать.
Вновь тщательно огляделся и позвал напарника:
— Эй, где ты там? Выходи давай.
Появившийся из Врат второй землянин первым делом зябко поежился.
— Бр-р… Не курорт.
— Орбита планеты очень эксцентрична, — пояснил первый. — Зато ось вращения почти не наклонена. Когда планета в перигелии, на планете везде лето.
— Жаль, что не сейчас, — буркнул второй.
— Зато хищной фауны не видно.
— Ну, какие тут хищники, кроме мерзлых?
— Всякое бывает. Ты по сторонам-то гляди…
Один чуть впереди, другой чуть сзади — они отошли сотни на две шагов, сделали круг и вернулись к Вратам.
— Так и доложим: запускать пробную партию пока нельзя, — сказал первый, обирая сосульки с дыхательной маски. — Надо дождаться хотя бы весны.
— А по-моему, дохлый номер, — возразил второй. — Померзнут переселенцы.
— Это не нам решать, — парировал первый. — Если они не ленивы и если лето здесь теплое — ничего не померзнут. Выживут, расплодятся и лет через двести еще права качать начнут. А там, глядишь, и о независимости задумаются.
— На что она им?
Первый пожал плечами и от этого движения зябко поежился.
— А я знаю? Просто почему-то всегда так бывает. Ну ладно, пошли в тепло, нечего тут околевать…
Оба скрылись во Вратах, и лиловое сияние погасло.
Погрузившись в дрему, автоматический буй, превратившийся во Врата, ждал. Даже на Земле никто не знал, дождется ли он когда-нибудь выполнения своей главной миссии, но он терпеливо ждал, только в ней видя смысл своего существования.
Как, впрочем, и люди.
Книга II. Человек отовсюду
Космическая катастрофа уничтожила богатую, процветающую колонию на планете Марция. Уцелели немногие, только те, кто сумел прорваться через Врата. Прорваться любой ценой, чтобы до конца своих дней помнить лица тех, кому не повезло.
Среди уцелевших оказался и Ларс Шмидт, теперь уже бывший резидент планеты Твердь на Марции. В отличие от многих Ларс не считал виновницей катастрофы Землю. И совесть его не мучила.
Во-первых, потому что он сделал все, что мог. А во-вторых, потому что ему хотелось разобраться: кто виноват в гибели миллиардов людей.
И при чем здесь загадочные Черные корабли, слишком часто появлявшиеся в небе обреченной планеты?
Пролог
Иногда мне приходит в голову далекий, казалось бы, от насущных жизненных потребностей вопрос: почему иные виды животных вымирают или прозябают кое-как, а другие в то же время благоденствуют? И почему одни племена и народы добиваются многого, а другие влачат жалкое существование? И уж заодно: почему одни люди живы, здоровы и успешны, в то время как другие ничтожны и несчастны, если вообще не мертвы?
Это уже не один вопрос, а три. Ну да все равно.
Я скажу вам, почему так происходит. Это везение. Просто везение.
Биолог-эволюционист заговорит о межвидовой и внутривидовой борьбе, о редчайших полезных мутациях и так далее, а я спрошу: что такое полезная мутация, как не случайное и совершенно незаслуженное везение? Социолог будет долго толочь воду в ступе насчет экономических факторов, вытекающих из географии и менталитета конкретного народа, а я опять-таки спрошу: разве эти факторы — следствие ума или доблести? Отнюдь. Какой-то народ в давние времена завоевал какие-то земли — а ведь запросто мог проиграть ключевую битву и с ней всю войну, причем сплошь и рядом по идиотской случайности. Не проиграл, захапал территорию, пригнул побежденных — значит, повезло. И с менталитетом то же самое. Есть народы-воины, народы-труженики, народы-хитрованы, народы-лоботрясы и так далее. Всяких хватает. Как узнать заранее, какой народ просуществует тысячелетия, а какой исчезнет? Доблесть, ум, пронырливость, внутренняя спайка — на эти материи, взятые сами по себе, я не поставлю и гроша. Просто стечение обстоятельств. Соответствуют стоящие перед народом задачи его менталитету — значит, счастье привалило. Следует рывок, а за ним, глядишь, и блистательный взлет.