Хелен обладала даром слушать, и Джейкоб не мог остановиться. Когда же он закончил свой рассказ, ее лицо так и светилось искренней радостью за него и за его подопечную. А затем она сама рассказала ему о некой темной звезде, и от ее истории у Джейкоба по спине пробежал мороз.
Она говорила о «Калипсо» так, словно этот корабль был для нее матерью, ребенком и любимым одновременно. «Калипсо» и экипаж корабля составляли мир Хелен в течение трех лет, а по возвращении на Землю они стали для нее связующим мостом с прошлым. Из тех, кого она оставила дома, отправляясь в свой первый полет, только самые юные дожили до возвращения «Калипсо». Но и они теперь были глубокими стариками.
Когда Хелен предложили принять участие в проекте «Прыжок в Солнце», она согласилась не раздумывая. Научная ценность этой экспедиции и уникальная возможность приобрести опыт командования солнечным кораблем выглядели достаточно вескими причинами для такого решения. Но Джейкобу казалось, что дело тут совсем в другом.
Хотя Хелен и старалась не показывать этого, она, судя по всему, очень неодобрительно относилась к обеим крайностям, в которые обычно впадали вернувшиеся из дальних космических полетов: крайняя замкнутость или неудержимый гедонизм. Истинная суть ее натуры проглядывала за маской хладнокровного профессионала, с одной стороны, и игривой кокетки — с другой. Главной чертой Хелен оказалась детская застенчивость. Джейкоб решил для себя, что, пребывая на Меркурии, он должен узнать как можно больше об этой удивительной женщине.
Но пока с этим пришлось повременить. Доктор Кеплер устроил официальный банкет, положенный по регламенту. Как и следовало ожидать, Джейкоб весь вечер не имел ни малейшей возможности располагать собой. То и дело ему приходилось отвечать на вежливые и льстивые замечания.
Но самое большое разочарование прошедших дней было связано с самим проектом «Прыжок в Солнце». Когда Джейкоб требовал разъяснений у Хелен, Куллы, Кеплера, у инженеров и техников, от него неизменно отмахивались:
— После совещания, мистер Демва!.. Тогда все станет более ясным…
Все, напротив, становилось более подозрительным.
Стопка полученных из Библиотеки документов по-прежнему лежала у него на столе. Если Джейкоб чувствовал себя в силах, то читал их по нескольку часов подряд. При внимательном чтении ранее выученные отдельные куски всплывали у него в памяти как нечто до боли знакомое.
…Также остается неясным, почему принглы обладают бинокулярным зрением, поскольку ни один местный вид не имеет более одного глаза. Общепризнано, что те или иные изменения являются результатом генетического вмешательства со стороны пилов, хотя сами пилы не склонны отвечать на чьи-либо запросы, если они не исходят от официальных представителей институтов. Они признают, что превратили принглов из животных, обитавших на деревьях, в софонтов, способных передвигаться на задних конечностях и прислуживать пилам.
Необычная конструкция зубов принглов связана с их предыдущим, дософонтным, состоянием, когда пищей им служила высокопитательная кора деревьев. У многих растений на планете Прингл органом, распространяющим оплодотворенное семя, служила кора…
Так вот почему у Куллы такие странные зубы! Теперь прингловские давилки казались Джейкобу не такими отвратительными. Тот факт, что они изначально служили для растительной пищи, несколько успокаивал.
Перечитывая заметку, Джейкоб с интересом отметил, сколь хорошо поработал над этим докладом филиал Библиотеки. Оригинал скорее всего был написан за сотни световых лет от Земли и наверняка задолго до Контакта. Семантические дешифраторы, которые он видел в филиале в Ла-Пасе, явно преуспели в преобразовании чуждых слов и значений в разумные английские конструкции. А это было непросто.