Бреннер спросил:
— А что вы имели в виду, когда сказали мне, что все это имеет отношение к Атлантиде?
Китинг повернулся к нему.
— Разве вы не знаете? Вероятно, нет. Я тоже не знал — до тех пор, пока примерно неделю назад не прочитал в переводе «Критий» Платона. Там очень много ранней мифологии, ученые всегда пытаются отыскать в подобных сведениях крупицы истины. Ну, там есть история, как Посейдон однажды посетил Атлантиду и влюбился в смертную девушку по имени Клеато. Она родила ему десять сыновей, и одного из них звали Местор.
— О да, — внушительно сказал Бреннер. — А я-то думал, что вы можете сделать этот трюк перемещения, которому он вас научил.
— А, это, — сказал Китинг. — Знаете, у меня на следующий день ужасно болела голова, и каждый раз, когда я действительно пытаюсь сосредоточиться на этом, боль возвращается. Я решил, что скорее всего делаю что-то не так, и отправился в подвал, чтобы отыскать свиток Apodict, но не смог найти и его, хотя едва не перевернул все помещение сверху донизу. Но, может быть, на сей раз у меня получится.
Он вытащил из кармана карандаш и, нахмурившись и сосредоточившись, коснулся своего стакана рома с водой сверху и с боков.
— Нет, не надо, — сказал мистер Коэн. — Вы, может, и занимаетесь магией, но отец Макконахи говорит, что все это телевидение — колдовство, и я не хочу, чтобы люди творили подобные вещи в баре Гавагана.
Не вовремя
Дверь мужской комнаты распахнулась с грохотом, едва не ударившись о стену. Мистер Коэн содрогнулся от возмущения, глянул через плечо и едва не выронил стакан с мартини, который он наполнял для мистера Витервокса. На лице его отразилось нечто вроде облегчения, когда он обнаружил, что шум произвел маленький доктор Бреннер, который важно прошествовал к бару и потребовал «Тома Коллинза».
— В чем дело, мистер Коэн? — спросил Витервокс. — Боитесь, что петли сломаются? Постыдились бы — так пугать старого друга, не ожидал от вас, доктор.
Мистер Коэн произнес, наполняя бокал:
— Меня интересует не то, что оторвется, а то, что вообще случится, вот в чем дело. Речь, коротко говоря, идет о целой бутылке бурбона из нашего запаса. Гаваган мне этого никогда не простит.
Мистер Виллисон сказал:
— Мистер Коэн, вы меня удивляете; вы даже меня огорчаете по-настоящему. Вы, человек, избавивший от неприятностей очень многих, оказывается, и сами сталкиваетесь с трудностями! Дайте мне еще скотч с содовой.
— Трудности не мои, — сказал мистер Коэн, — хотя у меня действительно могут возникнуть кое-какие неприятности. Все дело в мистере Пирсе. Я так никогда и не узнал, когда он есть, — с тех пор как все это произошло.
Раздался небольшой хор «Да?» и «Что произошло?» Громче всех прозвучал голос Витервокса:
— Однажды я читал книгу о человеке, который не знал, в каком времени он оказался и связался с множеством коммунистов в Англии, как только выбрался из своей оловянной банки.
— Да, — сказал юный мистер Китинг, библиотекарь, — это, должно быть, «Мессия из цилиндра» Виктора Руссо.
— А вы могли бы засунуть человека в банку и потом достать его оттуда? — спросил Витервокс.
— Нет, — ответил доктор Бреннер, съедая вишенку со своего «Коллинза».
— Погодите минутку, — сказал мистер Коэн. — Вы меня не понимаете. Я…
— Почему бы и нет? — спросил Виллисон, не обращая внимания на мистера Коэна. — Разве они не замораживают лягушек и…
— Как тогда, когда моего кузена Людвига заперли в морозильнике у Гринспэна и Уолкера, — сказал мистер Гросс, — и он съел все нутряное сало, потому что…
Доктор Бреннер сказал:
— Мистер Коэн, я хотел бы услышать об этом мистере Пирсе. И если вы одолжите мне свою дубинку, я прослежу, чтобы вас не прерывали до самого конца рассказа. Что вы имели в виду, когда сделали это интересное заявление: вы не знаете, когда он есть?
— Мистер Пирс, — ответил на это мистер Коэн, — тот молодой парень, который приходит сюда чаще всего по четвергам, у него небольшие усы и большие уши. И вот что я скажу — хотелось бы мне узнать, где он есть и когда он оттуда возвращается, потому что он…
Виллисон фыркнул.
— Да, я помню. Если б у него было вдесятеро больше мозгов и если б он сумел смошенничать на вступительном экзамене, то он смог бы получить место в доме для слабоумных.
Я бы так не сказал (ответил мистер Коэн), оскорблять клиентов — плохо для торговли, и Гаваган этого бы не позволил. Но раз уж вы заговорили на эту тему — что ж, не буду отрицать, вы говорите правду, и, кроме того, могу вам сказать, что он постоянно ошивается поблизости в одном из этих дорогущих шумных автомобилей вместе с какой-то девицей, из тех, которых вы бы не пожелали представить своим родителям. Мой брат Джулиус, который сейчас находится при исполнении, говорит, что этот мистер Пирс однажды перережет кому-нибудь горло, просто чтобы доказать, что он может это сделать. Нелегко говорить подобные вещи о человеке, но именно об этом человеке так сказать можно.