Но тут же возникла следующая проблема. У меня не было денег, у Мэри тоже, а места свежеиспеченным выпускникам колледжа предлагали не так чтобы престижные. Но тщательно все рассчитав, я решил, что обнаружил способ добиться успеха, воспользовавшись как раз тем, что мне вредило, — был ли это волшебный подарок феи или парапсихология, как говорил Джонни Белл Гриском.
И вот, ничего не сказав Мэри, я взял почти все деньги, которые у нас были, и отправился на ипподром. Я ничего не знаю о гонках, но я прочел в газете, что в одном из заездов был явный фаворит по кличке Ланцет, ставки на него шли 3 к 2. Я подошел к окошку, где принимали ставки, и подождал, пока не увидел подходящего с виду клиента, который сделал ставку на эту лошадь. Как только он отошел от окошка, я тут же с ним заговорил. Я сказал ему, что он просто с ума сошел, если решил поставить на Ланцета; лошадь якобы что-то повредила или с ней еще что-то стряслось. Я уже забыл, какую причину выдумал. Конечно, поскольку мужчина только что поставил свои деньги на лошадь, он достаточно сильно разволновался. Он готов был поспорить, а мне это и требовалось. Я притворился, что тоже переживаю, и закончил тем, что предложил держать пари на пять долларов, что Ланцет не победит.
Он готов поспорить на все деньги, которые у него были, но я не собирался давать ему ни цента больше. Понимаете, я всего лишь хотел добиться, чтобы кому-то где-то стало известно: я сделал ставку против Ланцета. Теперь я знал, что Ланцет победит. Тут уж ничего не поделаешь; я ведь поспорил, что он проиграет. Так тогда я подошел к окошку и поставил все, что я имел — приблизительно пятьсот долларов, — на победу Ланцета.
Наверное, я был настолько поглощен своим планом и мыслями о том, как удвою свои сбережения, что не заметил облаков, собиравшихся наверху. Но когда человек в окне подтолкнул ко мне квитанции, среди облаков сверкнула огромная, ужасная молния. Гром был такой, словно выстрелили из пушки. Молния ударила во флагшток в пятидесяти футах от того места, где я стоял, и разнесла его в щепки. От этого удара пострадали некоторые зрители, а лошади попадали на землю, и следующую гонку пришлось отложить почти на полчаса.
Дождя не было. После того как паника немного улеглась, я собрался с силами и втиснулся в толпу, чтобы вместе со всеми следить за гонкой.
Конечно, Ланцет не выиграл. Вместо того чтобы удвоить сбережения, я просто лишился почти всех средств. Когда Мэри узнала о том, что я сделал, — вы сами можете представить, что она подумала и что мне сказала. Конечно, было просто бесполезно рассказывать ей и о парапсихологии, и о волшебном проклятии. Она не верила в такие вещи. Ее волновало только то, что я выбросил деньги на ветер.
Я не знаю, во что верю сам. Но мне этой веры вполне хватает — мне страшно. Мне никогда в жизни не было так страшно.
Я убежден, что молния была нацелена в меня, и если я еще раз сделаю ставку — снова ударит молния, и на сей раз она попадет в цель. Вот чего я добился, стремясь к прогрессу. И я говорю: плевать я хотел на этот прогресс. По правде сказать, плевать я хотел на все. И я хочу еще выпить.
…Он сильно стукнул кулаком по стойке. Мистер Коэн дружески улыбнулся.
— Вот, Джерри, — сказал он. — Твоя женушка уже заждалась тебя.
Крупный молодой человек посмотрел на часы.
— Боже мой! — воскликнул он. — Вы правы. — Он взял свою сдачу и бросился к двери.
Мистер Коэн сказал:
— Вот прекрасный парень, которому не повезло. Та женщина, на которой он женился, напоминает унылых святых, она с ним справится. Ну да, в общем-то, ясно: не всем же суждено обрести счастье в браке.
Любовное гнездышко
— Вроде бы так… — проговорил доктор Бреннер, глотнув скотча с содовой и подыскав подходящую фразу. — Вроде бы так: Лысенко утверждает, что если вы изменяете окружающую среду, как почву, в которой растет цветок, например, в плазме микроба начнутся перемены, и будущие поколения приобретут новые, совершенно иные свойства.
Мистер Джефферс достал носовой платок и протер брови, реагируя не то на жару, не то на бесконечные словесные излияния Бреннера.
— Но разве это верно всегда? — спросил он. — Я однажды читал: если взять семена лучшего турецкого табака и привить их в штате Кентукки, вы получите табак из Кентукки.
— Здесь все по-другому, — сказал Бреннер. — В вашем случае табачное растение нисколько не меняется. Оно просто приобретает некоторые характеристики почвы, на которой произрастает. Лысенко говорит вот о чем: изменяя почву, воду или что-то еще, вы можете добиться, что на табаке вырастут яблоки и плодоношение будет продолжаться.