Да, я туда не пошел, но еще через три дня после этого я показал «олдс» человеку, который жил примерно в двенадцати милях от моей конторы, и потом возвращался один в автомобиле. И тут рядом со мной появился другой автомобиль, проехавший на красный свет, там сидели парни в широкополых шляпах, надвинутых прямо на глаза. Один из них выстрелил в меня. Если б меня не встревожили все эти дела с гробовщиками, если б я не посмотрел, как этот парень поднимает руку, если б у «олдса» не было такого мощного двигателя — возможно, я бы уже с вами не разговаривал.
Да, я очень скоро понял, что Тони Пассону я сгожусь и мертвым, и живым, а полицейские все еще не верили, что он преследует меня. Вот я и сказал самому себе: Фред Мутье, тебе лучше убираться. И я бросил агентство, продал свой дом и приехал сюда. И вы понимаете, почему я так волнуюсь, когда кто-то говорит, что я — идеальный персонаж…
Мутье все реже делал паузы между словами. Затем его речь перешла в невнятное бормотание; кости его как будто в одно мгновение превратились в желе, и он постепенно, медленно опустился на пол.
— Ну надо же, бедный парень, — проговорил мистер Коэн. — Мне, конечно, не стоило ему давать эту последнюю порцию. Но он со всеми так мило беседовал; я думал, что он в полном порядке.
Джефферс и Китинг нагнулись, чтобы поддержать обессилевшего товарища, но прежде, чем они сумели поставить его на ноги, раздался голос:
— Позвольте мне помочь ему. Уверяю вас, я очень хорошо о нем позабочусь, очень хорошо.
Они подняли головы и увидели человека в аккуратном синем костюме, в белой рубашке и в галстуке в горошек. На лице у него было странное выражение, будто рвение соединялось с унынием; а пальцы незнакомца немного подергивались.
Палимпсест Cв. Августина
Мистер Коэн вытащил из кармана пачку банкнот, взял самую верхнюю купюру и передал ее священнику. Потом он подхватил стакан с пивом и подтолкнул его по стойке к Джефферсу.
— Вот так говорит Спиноза, — сказал Витервокс, — я об этом в книге прочитал. Вы не имеете права называть что-то плохим только потому, что вам лично это не нравится. Вам следует считаться с другими людьми. Если бы океана не было, как бы вы попали в Европу?
Священник обернулся к ним и, казалось, прислушался к разговору. Очки без оправы не скрывали ярких синих глаз, а губы его были решительно сжаты — в целом посетитель казался уравновешенным и знающим человеком.
— Это ничего не значит… — начал Джефферс. Но он вынужден был прерваться — резко распахнув двери, в бар ворвался человек, который бросился прямиком к стойке.
— Виски. Неважно какое. Порцию.
Брови мистера Коэна приподнялись, но он подал клиенту заказ. Мужчина, здоровяк в потертом костюме, слегка помятый и нуждавшийся в бритье, залпом проглотил виски, поставил стакан и сделал указательным пальцем знак, что желает получить еще порцию. Затем он ухватился огромными руками за край стойки, тяжело вздохнул и осмотрел свое отражение в зеркале так, как будто это было лицо какого-то незнакомца.
Витервокс глотнул мартини.
— Что, дружище, увидели призрака? — спросил он.
Крупный мужчина проглотил вторую порцию не так быстро.
— Не знаю, мистер, но боюсь, кое-что я все-таки увидал. И даже в церкви. — Он вздрогнул.
— Надо же! Расскажите нам об этом.
Священник кашлянул, и здоровяк, казалось, только сейчас понял, кто сидит рядом с ним.
— Без обид, святой отец. Просто я кое-что увидел.
— Вы, возможно, столкнулись с каким-то видением. Неопытным людям весь мир кажется плоским…
— Послушайте, святой отец, может, вы сможете меня выручить в этом деле. Я был в церкви Святого Иосифа, знаете? И там был священник, маленький, смуглый, я его раньше не видел. Он как раз шел по залу и зажигал свечи. Только он их на самом деле не зажигал, понимаете? Они начинали зажигаться сами — до того, как он до них дотрагивался. Ну, я вышел из церкви… Гляжу — он идет следом. Он молился на латыни, когда уходил, и руки у него тряслись.
Мистер Коэн спросил:
— Это ведь отец Палладино, не так ли? В церкви Святого Иосифа? Я в самом деле слышал, что он совсем недавно вернулся из лечебницы.
— Боюсь, что вы правы. — Синеглазый священник казался не то чтобы несчастным, но крайне огорченным. Он протянул руку здоровяку. — Моя фамилия Макконахи. Не подобает нам обсуждать, какие средства использует Бог ради достижения Своих целей, но это дело довольно темное.
Крупный мужчина произнес:
— А моя фамилия Чиковски. Рад познакомиться, святой отец.