Но этот здоровяк начал изучать мои вещи очень внимательно — и я сильно занервничал. Довольно скоро они достали мою переносную швейную машинку. Как правило, во время досмотров на нее не обращали внимания. Но русский указал на «Зингера» и пограничник сказал мне: «Подойдите сюда. Он хочет, чтобы вы открыли машинку».
Не знаю, как я устоял на ногах, но я подошел и открыл крышку машинки. Русский осмотрел ее изнутри, нахмурился, а затем ткнул меня дулом автомата в живот и сказал что-то еще. Охранник перевел мне его слова. «Он говорит, что там есть потайное отделение, и вы должны и его тоже открыть».
Я понял, что теперь они меня точно подловили, но ни малейшего шанса сбежать не было — меня держали под прицелом. Так что я нажал на гвоздик, с помощью которого отпирался тайник. Я никогда в жизни не испытывал такого потрясения — думаю, они тоже. Вместо документов, которые я туда спрятал, тайник был заполнен аккуратно завернутыми, чешскими сливочными пирогами, вместе с ними лежала и эта колбаса.
Все это чертовски озадачило моего русского друга. Он захотел узнать, почему я вывожу колбасу и сливочные пироги из страны таким удивительным способом, а я не мог придумать никакого подходящего ответа — и просто сообщил, что иногда в дороге испытываю жуткий голод. Он обернулся, чтобы позвать другого охранника, стоявшего рядом со стариком. И тут он снова испытал потрясение — впрочем, как и я. Мой пассажир исчез.
Ну, переругались они очень сильно. Я всего несколько слов понимаю по-русски, но судя по моим впечатлениям и по той пантомиме, которую устроил пограничник, — он просто повернул голову, наблюдая, как я открываю тайник, и старик тотчас пропал.
Через некоторое время русский прекратил бессмысленную ругань и выдал нечто переведенное пограничником так: «Вы явно перевозите продовольствия больше, чем положено согласно программе нормирования Народной Республики, и поэтому ваши сливочные пироги будут конфискованы. Но вы можете оставить себе колбасу, которая названа по имени фашистского злодея Бисмарка; она в этой стране теперь запрещена».
Русский определенно не хотел в тот день колбасы. Я положил свой багаж обратно в машину, и последнее, что я увидел, пересекая границу, — это трое пограничников, которые пожирали сливочные пироги так, что за ушами трещало.
Смит потер пальцами брови, как будто отгоняя ужасные воспоминания, и сказал:
— Я позволю себе отплатить за любезное угощение доктора Тоболки — еще сливовицы, мистер Коэн. Вот и вся история. Я спас свою шкуру, но не спас документы; большинство из них не имело особого значения. Но тот план укреплений в Проднице был жизненно важен. Совершенно очевидно, что этот старина Велес необъяснимым способом подсунул колбасу и пироги на место моих документов, но вопрос в том, как он это сделал и где теперь бумаги. Я не сумел выследить его, но я знаю, что у профессиональных фокусников есть свои объединения и разные ассоциации, и он должен был как-то связаться с другими чешскими фокусниками и волшебниками. Именно поэтому я хочу встретиться с одним из них; я думаю, что колбаса является чем-то вроде ключа.
— Несомненно, это так, — сказал доктор Тоболка. — Все очевидно.
— Что вы имеете в виду? — спросил Смит.
— Вот что. Велес — герой наших древнейших легенд, действие которых разворачивается задолго до эпохи короля Крока. Он следит за лесами, стадами и пропитанием обитателей Богемии. За продовольствием, мистер Смит.
Смит поперхнулся сливовицей.
— Вот оно что, доктор Тоболка! — фыркнул он. — Вы хотите сказать, что я подвез автостопом кобольда?
— Не кобольда. Бога.
— Вполне возможно, — подтвердил Китинг. — Он ведь бесследно исчез, не так ли? И не забывайте об этом превращении документов!
Смит ответил:
— Неудачная догадка.
Внезапно мистер Китинг и доктор Тоболка заговорили по очереди, как участники давно сработавшейся команды знатоков.
Китинг сказал:
— Как австрийцы называли то место, которое, как вы говорили, было изображено на карте?
Тоболка воскликнул:
— Ворстен! По-немецки это звучит почти как…
— Колбасы! А Велес был богом…
— Еды!
Они оба повернулись к Смиту, и доктор Тоболка сказал:
— Мистер Смит, колбаса — это больше, чем ключ. Я готов держать пари, что карта внутри нее — или она содержит какое-то указание, где сейчас находится карта.