Смит сделал глоток и замер в нерешительности:
— Хорошо. Хорошо. Это стоит пробовать. Подайте, пожалуйста, нож, мистер Коэн.
Мистер Коэн порылся под стойкой и вытащил универсальный нож, который Смит аккуратно приложил к середине колбасы.
— Нет, не так, — сказал Китинг. — Если карта или записка находятся внутри, вы всё разрубите напополам. Лучше сделайте продольный разрез.
Смит покрепче ухватил нож и одним движением, проведя лезвием вдоль колбасы, рассек ее на две равные части.
Колбаса распалась на две половины, зрители увидели на поперечном разрезе чистейшее мясо, коричневато-красное, с множеством белых жировых пятен и сеткой тонких белых линий, соединяющих эти вкрапления жира. В общем, именно так и должна была выглядеть подобного сорта колбаса. Там не было никакой записки и никакого листка. Лицо Китинга вытянулось, Тоболка выглядел разочарованным, но Смит, вытаращив глаза, уставился на это зрелище.
— Боже мой! — выдохнул он.
— В чем дело? — спросил Тоболка.
— Это — карта! В самой колбасе! Смотрите, вот — позиции противовоздушной обороны, вот бункеры с боеприпасами, вот военный завод, а вот внешние посты охраны. Тонкие белые линии прекрасно видны…
Тоболка сказал:
— В Бемервальде нехорошо быть скептиком.
Смит подхватил бумагу, в которую раньше была завернута колбаса, и начал снова упаковывать свой груз. Но не закончив эту работу, он уставился на своих собеседников и еще раз потер пальцами бровь, как будто пытаясь избавиться от того, что не давало ему покоя. Он произнес:
— Но как же, господи боже, мне убедить военную разведку, что все было в этой проклятой колбасе?
Сторож брату моему
— Вы уверены, что хотите еще, мистер Уолш? — поинтересовался мистер Коэн таким тоном, что все постоянные клиенты осмотрелись по сторонам в поисках человека, который вот-вот будет занесен в черный список.
— Кнешно, — ответил полный, бледный, лысеющий молодой человек. — Чего тут дум…думать. Надо ще виски. И чуток воды. Надо впить за д… двоих.
Мистер Коэн положил обе руки на стойку.
— Мистер Уолш, — строго сказал он, — в баре Гавагана мы можем продать клиенту выпивку, чтобы человек смочил себе горло, или даже потому, что его старуха хорошенько приложила его дома. Но я никогда не продавал напитков для того, чтобы люди напивались. И я вам вот что скажу: вы вполне достаточно выпили сегодня вечером, и утром вы меня поблагодарите.
Уолш глубокомысленно прикрыл один глаз, потом другой; потом он скорчил гримасу, которая должна была выражать хитрость и догадливость, и поднес к носу палец.
— Как пжлаете, — сказал он. — И обйдусь… — Выходя, он с огромным трудом вписался в дверной проем.
— Я его уже где-то видел, — сказал доктор Бреннер. — Мне кажется, это было на конференции по сбору денег в фонд общины, и он был делегатом от одной из церквей.
Мистер Гросс произнес:
— Мой дядюшка Пинкус знавал когда-то таких близнецов. Один из них был полицейским и арестовал второго за то, что он воровал еду у животных в зоопарке. Но все произошло из-за того, что он просто не знал нашего языка.
Мистер Витервокс покачал головой и пробормотал:
— Однажды я прочитал в книге: чем больше мужчина работает, тем больше ему нужно расслабляться. Возможно, этот Уолш слишком много потрудился ради своей церкви. Я возьму еще «Манхэттен», мистер Коэн.
— Это он-то работает ради церкви? — сказал бармен, смешивая коктейль. — Да все святые ангелы не смогут его и близко к церкви подтащить. Вы, наверное, говорили о другом брате. А это был Лестер Уолш, и даже его собственная мать постыдилась бы некоторых его поступков.
— Вы хотите сказать, что они — настоящие близнецы? — спросил доктор Бреннер.
— Все так, как я вам сказал, — ответил Гросс. — Я сам видел шрам на его теле — там, где доктор сделал разрез.
— Что? — удивился доктор Бреннер. — Вы хотите сказать, что эти Уолши — сиамские близнецы и их разделили хирургическим способом?
Витервокс заметил:
— Но это ведь невозможно. Я где-то читал, что они потом всегда умирают.
— Но не в этот раз, — твердо ответил Гросс. — Мистер Коэн, я хочу еще один «Кипящий котел», а вам стоило бы объяснить мистеру Витервоксу, что все прочитанное в книгах не стоит гроша ломаного в сравнении с тем, что он видит своими глазами. Нет, сам я не видел, что он учинил в церкви. Или как он пытался устроить молитвенное собрание прямо здесь, в баре Гавагана. Спросите мистера Коэна; он все подтвердит, если уж вы мне не верите.