— Кто это? — спросил Витервокс.
— Желаете еще мартини? — переспросил мистер Коэн. — Он? О, это мистер Холланд, и все его деньги не принесли ему счастья — с тем же успехом они могли быть просто кучей грязи.
— Он спятил? — спросил Гросс.
Молодой человек спустился вниз; очевидно, он расслышал это замечание, потому что с печальной улыбкой покачал головой. Витервокс сказал:
— Пригласите его выпить с нами. Никто не должен так грустить в баре Гавагана.
Прежде чем мистер Коэн смог передать приглашение, профессор Тотт уже направился к молодому человеку.
— Сэр, — сказал он, — я прошу у вас прощения за очевидную грубость одного из моих друзей и предлагаю смыть обиду стаканчиком доброй выпивки.
Молодой человек заколебался, а потом, поразмыслив, сказал:
— Полагаю, это было бы неплохо. — И он последовал за Тоттом туда, где сидели остальные. Все назвали свои имена; молодой человек заказал двойной виски с содовой. Сделав первый глоток, он заговорил с другими посетителями, только того и ждавшими.
— Не стану вас винить за то, что вы посчитали меня психом, — сказал он. — Я даже и не возражаю. Может, так оно и есть. Но она была настоящей. Вы ведь видели меня вместе с ней, не так ли, мистер Коэн?
— Именно так, — сказал мистер Коэн. — И девушка была очень приличная. Вы всегда сидели за угловым столиком и не совали свой нос в чужие дела, вы не думали об окружающих… только друг о друге.
Холланд осушил стакан одним глотком и снова пододвинул его к бармену. Витервокс прочистил горло.
— Если б вы нам смогли рассказать… — произнес он.
Не знаю, кому от этого будет лучше, мне или вам (сказал Холланд), но я попытаюсь. Я ищу девушку, в которую влюблен, и боюсь, что никогда не смогу ее отыскать, потому что, мне кажется, она… дриада.
(Он подчеркнул последнее слово и внимательно посмотрел на Тотта, Витервокса, Гросса и Китинга, как будто отыскивая следы презрения или сомнений. Никто ничего подобного не выразил. Холланд глотнул из вновь наполненного стакана и продолжил.)
Я вам расскажу — посмотрим, что вы решите. У меня, знаете ли, есть немного денег. Ими управляет один инвестиционный фонд; разные вложения средств, постоянно меняющиеся варианты. Я полагаю, что деньги требуют такого же ответственного отношения, как и все в нашем хозяйстве. В итоге вместо того чтобы просто подсчитывать дивиденды или развлекаться с гоночными автомобилями и хористками, я нашел себе другое хобби — проверку фирм, в которые инвестируются мои деньги. Я очень активный акционер и стараюсь быть всегда в курсе происходящего, чтобы задавать на деловых встречах серьезные вопросы.
Однажды инвесторы мне сообщили, что они вложили значительные средства в фирму по управлению недвижимостью под названием «Акме» — не контрольный пакет, но весьма значительный. В общем, я, как обычно, решил посетить фирму, чтобы взглянуть, как они работают. Я выяснил, что это солидная корпорация, специализирующая на офисных зданиях, и продолжил проверку, собравшись осмотреть здания и убедиться, что все в порядке.
Одним из этих зданий оказалось Огонз-билдинг, построенное на Латтимер-стрит; пятнадцать этажей, кажется. Когда я осмотрел сооружение, меня особенно удивили две вещи — они придавали зданию индивидуальность, которой так не хватает большинству офисных сооружений. Во-первых, на крыше возвышался огромный флагшток, увенчанный большим золотым орлом. Его нельзя было разглядеть с большинства смежных улиц, потому что не хватало… Как это называется у скульпторов… Ну, когда они стоят позади своих статуй и смотрят, чего им удалось добиться…
(«Recul, — сказал Тотт. — Или нет, recueil? Кстати о французских вещах, мистер Коэн, полагаю, я несколько изменю своим привычкам сегодня. Пожалуйста, дайте мне «Хеннесси».)
Я приехал туда около семи, посетив несколько других зданий, и кроме флагштока, на меня произвел впечатление и вечерний лифтер. Это было нечто среднее между гномом и землекопом: широкий в кости, с тяжелыми бедрами, тонкими ногами, острыми коленями, и пышными вьющимися темными волосами, скрывавшими смуглое лицо. Лифтер оказался весьма подозрительным; он меня не впустил, пока не поговорил по телефону с ночным дежурным из «Акме».
Не думаю, что это очень уж дурное свойство для человека, занимающего такую должность. Многие конторы подобным способом ограбили, и я всячески постарался показать ему, что все в порядке, — потом он провел меня в здание. Конечно, когда мы достигли верха и увидели флагшток, я спросил у него об этом. Его лицо еще потемнело, и он что-то пробормотал.