Через толстое стекло двери, ведущей наверх, я смог разглядеть будку, в которой находился механизм лифта, и резервуар для воды на тонких опорах; разумеется, пентхауса я не увидел. Находясь на лестнице, я не смог разглядеть, что располагается по ту сторону будки лифта; поэтому я распахнул дверь, вышел наружу и осмотрелся. Солнце только что село, дул сильный ветер, который заставил меня ухватиться за шляпу. Крышу окружал парапет высотой мне до подбородка. Я увидел вентиляторы — и флагшток.
И там была Алтея Дюбуа, она шла прямо ко мне, как будто только что вышла из-за флагштока. Она казалась такой красивой, что на нее было больно смотреть.
«О, Дик! — почти закричала она. — Я предупреждала тебя».
И пока я стоял на крыше, приходя в себя, она пробежала мимо меня и умчалась вниз по лестнице. Я не успел догнать ее в коридоре верхнего этажа, я услышал, как загудел лифт, а потом долго жал на кнопку вызова, но никто не ответил. Мне пришлось спускаться по лестнице, и когда я добрался до первого этажа, то не нашел ни Алтеи, ни мистера Анкесиу. Я так и не сумел с тех пор напасть на их след. Но я думаю, что она может быть в каком-нибудь дереве рядом со мной, чтобы оказаться ближе, — и я осматриваю все деревья. Я знаю, что если найду то самое дерево — Алтея вернется ко мне.
Посетители бара Гавагана некоторое время молчали. Потом Китинг спросил:
— Вы, кажется, говорили, как звали ночного дежурного?
— Анкесиу; кажется, так.
Китинг негромко произнес:
— Анкей младший был одним из аргонавтов, полубогом. Он — единственный, о дальнейшей жизни которого никаких сведений нет. Он происходил из Самоса, а занимался он навигацией.
Врата отворились
— Мистер Виллисон, познакомьтесь с мистером Алленом, — сказал доктор Бреннер. — Он инженер.
Виллисон пожал протянутую руку с несколько недовольным видом.
— Может, выпьем за знакомство? — спросил он. — Сделайте мне ржаное с водой, мистер Коэн. Мистер Аллен, вероятно, нам поможет. Витервокс пытается рассказать о четвертом измерении, о котором он прочитал в книге, а мы ничего не можем понять.
— Послушайте же, — провозгласил Витервокс. — Предположим, что я проведу линию вокруг моего стакана, вот так. — Он потянулся к стойке, провел пальцем по медной решетке, на которую мистер Коэн ставил пивные кружки, наполнив их из крана, и начертил влажную линию вокруг своего стакана с коктейлем. — Двухмерное существо не смогло бы преодолеть эту линию, не промокнув, но поскольку я существо трехмерное, то я могу. — Он продемонстрировал результат, глотнув мартини. — А если бы я был существом четырехмерным, то я смог бы преодолеть трехмерный барьер.
— Как в тот раз, когда мой брат Герман подбирал комбинацию замка, чтобы открыть сейф, — сказал мистер Гросс. — Ужасно сложно было: он как раз собирался жениться, а лицензия на брак лежала в сейфе.
Виллисон заметил:
— Но вы не четырехмерный. Никто никогда не видел четырехмерного человека. Да и двухмерного тоже, если на то пошло.
— Но Эйнштейн… — проговорил Витервокс.
— А Эйнштейн тут при чем? — спросил Виллисон.
— А его партнер, — продолжал тем временем Гросс, — настаивал, что они не должны вызывать одного из тех специалистов по вскрытию сейфов, потому что специалист проделал бы в этом сооружении дыру, а сейф стоил кучу денег. Но этот партнер, прежде чем войти в дело с моим братом Германом, выступал в опере под именем Фелитти, и он говорил, что может разбить стакан своим пением. Так почему бы ему, воспользовавшись силой голоса, не открыть сейф…
— Он утверждает, что четвертое измерение — это время, — сказал Витервокс.
Виллисон почувствовал, что проиграл. Когда мистер Аллен, инженер, поднял свой стакан «Роб Роя», как бы салютуя всем собравшимся, Виллисон спросил:
— Вы можете что-нибудь с этим поделать? — Он указал на Витервокса.
— Ну, я не знаю, надо ли мне вмешиваться, — ответил Аллен. — Он совершенно прав — в определенном смысле. Все, что вы можете измерить, — в самом деле измерение. Вы можете назвать Время первым измерением, например, а сумму денег в моем кармане — вторым; в итоге вы узнаете, как долго я смогу здесь выпивать, не разорившись.