— Судя по моему опыту, всякий, кто требует скотча таким тоном — или трезвенник, совершающий решительный шаг, или запойный пьяница, который готов смешивать разные напитки. — Он умолк, повернул голову налево, потом направо и фыркнул.
— Я тоже это чувствую, — проговорил Витервокс. — О, мистер Коэн! — Бармен выдал молодому человеку его скотч и подошел, услышав призыв. — Откуда взялся этот запах? Как будто тут давным-давно валяется мертвый кит.
Молодой человек в дорогом костюме опустил рюмку и сильно задрожал, подтверждая точность наблюдения доктора Бреннера.
— Ей-богу, хотел бы я знать, — сказал мистер Коэн. — Ничего подобного не было здесь минуту назад, и запах, кажется, исходит откуда-то оттуда, — он указал на молодого человека, — но тут ничего не поделаешь. Это мистер Фрис, и у него долларов больше, чем у вас гривенников, так что он может позволить себе мыло, если пожелает его купить.
— Вам нужно поговорить с Гаваганом, чтобы он вызвал водопроводчика… — начал было Бреннер, но его рассуждения прервал индивидуум с огромной копной непослушных волос стального цвета, который у входа поправил пенсне и немедленно направился к мистеру Фрису. Как и все прочие, он принюхался, а затем рассмеялся, продемонстрировав зубы, которым позавидовал бы и крокодил.
— Фил, от тебя воняет! — воскликнул он. — Мистер Коэн, дайте мне виски с содовой. Это поможет развеять аромат, исходящий от моего несчастного друга. Это не сработало?
— Ты что, шутишь? — сказал Фрис. — Еще скотч, мистер Коэн. Это последняя контратака. Весь дом уже полон этим, а я не могу даже понять, какой от меня исходит запах, даже если я работаю в лаборатории.
— Интересно, что же пошло не так, — проговорил человек с улыбкой крокодила.
— Я не знаю, но хочу, чтобы все это поскорее уладилось. Миссис Харрисон собирается уехать, если я не избавлюсь от этого, и Алиса, надо полагать, приедет на уикенд, а я даже не посмею прийти и повидаться с ней. Джордж, если это не прекратится, я сойду с ума! — Его голос задрожал, а суставы пальцев побелели, когда Фрис вцепился в стойку.
Витервокс сказал:
— Простите, но вы, кажется, попали в беду. Можем ли мы каким-то образом вам помочь?
— Да, — поддержал Бреннер. — Почему бы не рассказать о ваших трудностях здесь, у мистера Коэна? За долгие годы, которые он провел за стойкой в баре Гавагана, он много узнал — мало найдется вопросов, на которые у него нет ответа.
Фрис взмахнул рукой, будто отталкивая собеседников, и сделал глоток из стакана, но Джордж сверкнул зубами и сказал:
— У него есть призрак, и призрак любит его.
— Этот призрак, кажется, выбрал довольно странный способ, чтобы показать свою привязанность… — начал Бреннер, но Фрис еще раз взмахнул рукой и сказал:
— Хорошо, хорошо, я все расскажу об этом. Думаю, людям, с которыми встречаешься в баре Гавагана, можно довериться. Они сохранят тайну, даже такую, как эта. Возможно, вы сумеете определить, что идет не так, мистер Коэн. Джордж не может, а он считается экспертом. Именно поэтому я и обратился к нему. Он много лет изучал подобные вещи и даже собрал немало средневековых манускриптов. И стало только хуже. Неделю назад…
Послушайте, начну я лучше с самого начала. Я владею большим домом на Балтимор-стрит… Знаете дом с большими ставнями? Я не уверен точно насчет его возраста; полагаю, ему несколько сотен лет. Он всегда принадлежал нашему семейству; его построил мой предок, прапрапра… и сколько-то еще «пра»… в общем, он был настоящим мерзавцем; предполагали, что он заключил договор с дьяволом. В те времена люди верили в подобные вещи. Возможно, именно он и есть призрак; но он ничего не говорит, и я не знаю, насколько все это важно… Самое главное — призрак находился в доме в течение долгого времени, это один из тех призраков, которые разбрасывают вещи.
(«Полтергейст», — вмешался Джордж.)
Я знаю (продолжал Фрис), но я хотел бы объяснить. Несмотря на странные происшествия, в которых был замешан призрак, он никогда не причинял вреда никому из членов семьи — по крайней мере, в последние десятилетия, хотя раньше, в викторианские времена, когда страх перед призраками считался модным, возможно, все обстояло не так. Итак, наш полтергейст очень давно заявил о себе, но проявлял ко всем нам скорее доброжелательный интерес.
Вспоминаю, что мы всегда устраивали дома вечеринки в Хэллоуин, и Дональд — мы называли его Дональдом без всякой причины, разве только потому, что так звали человека, построившего дом, — устраивал по такому случаю особое представление. Если мы рассказывали страшные истории у камина, то сверху, из помещений, где никого не было, доносился звук шагов, или банка, которую кто-то собирался отнести в подвал, опрокидывалась и катилась вниз по ступенькам с гулким «бум-бум-бум!», или неожиданно гасли свечи. Все это было очень волнующе и интересно, и, в отличие от большинства детей, мы считали призраков милыми и дружелюбными существами.