— И не вижу в этом ничего плохого, — начала защищаться она.
— Вы хотите пользоваться преимуществами разных религия, не принимая их ограничений. Сегодня вы верите в буддизм, потому что это можно, а завтра вы вступите в секту египетских богов, и начнете делать подношения богу Ра.
— Я не представляла, что вы так консервативны.
— Я не консерватор, парировал я, — просто я представлял вас не как бизнес-леди, а скорее как манекен, девушку по вызову.
— Я выпускница Беркли!
— Возможно, но тем не менее, вы не знаете в какую эпоху жил Леонардо да Винчи, и я уверен, что вы не отличите Моне от Мане. В Беркли вам, видимо, забыли рассказать, как нужно одеваться, когда едешь в церковь.
— Я выгляжу достойно!
— Ладно, все, проехали.
Барбара двинулась к выходу, крича на ходу:
— Вы чертов мудак!
Магнус бросил на меня суровый взгляд, как будто я был провинившимся ребенком.
— Полегче, МакКоул, она все еще в шоке после взрыва машины, а вы были очень грубы.
Я только развел руками. Барбара была прекрасным манипулятором, и мои два друга попались на ее удочку.
— В то время, как вы сводите счета с друг другом, Стейнер медленно умирает, — заметил Витторио с упреком.
— Ну и что! — вспылил я. — Мы не ответственны за жизнь этого человека, которого каждый из нас считает настоящим ублюдком!
— Это говорите вы, бывший адвокат и человек, который любит справедливость? Я думал, что в условиях демократии у всех есть право на защиту, — сказал с упреком Магнус.
— Хотел бы заметить, что больше не практикую, — оправдывался я.
— Но это вас вовсе не извиняет, — сказал Витторио и протянул мне сигару.
Джемерек встал со своего места и заговорил тоном, которым он обычно говорил со своими студентами:
— Господа, если хотите, можно поразмышлять. Напоминаю, что нам нужно как-то связать между собой четыре события: кража Моны Лизы, похищение одного из богатейших предпринимателей мира, работу мисс Вебер на Стейнера в Южной Америке и цитату великого французского писателя: «Это ад для бедных, из которого состоит рай для богатых».
— Я думаю, что сообщение предельно ясно: капиталистическое общество представляет собой прогнившую систему, при которой обогащается привилегированное меньшинство за счет остального населения.
— Это похоже на речи коммуниста, — заметил Кароса.
— Нет Витторио, — парировал Магнус, — тут коммунизм не при чем, тут скорее речь о запрете детского труда и различных злоупотреблениях.
— Вы хотите сказать, что Стейнер был похищен, чтобы ответить за свои действия перед обществом?
— Именно это я и имею в виду, — подтвердил Магнус.
Тяжелая дверь церкви бесшумно открылась и появилась Барбара. Она была закутана в одеяло, которое скрывала ее ноги, бросив угрюмый взгляд в мою сторону, она пошла к скамье, где лежал ее портфель с компьютером и телефоном.
— Я должна предупредить коллегу о своем отсутствии. Который сейчас час?
— Почти час дня, — ответил Витторио, сверившись с часами. Это почти 17 часов в Сиэтле.
Она ушла. Вернувшись через три минуты, Барбара сказала, что все улажено.
— Барбара, кого вы обвинили в создании трудных условий работы на фабриках Micro Global? — вежливо спросил Магнус.
— Вы потом узнаете.
Она включила свой компьютер, провела ряд манипуляций и менее чем через три минуты повернула экран в нашу сторону. Мы увидели сайт Национальной ассоциации труда, ассоциации защиты права трудящихся, которые регулярно осуждали эксплуатацию детского труда, мизерные зарплаты, репрессии всех видов. Сайт объяснил, что НОА неоднократно призывала к бойкоту продукции некоторых компаний — в том числе Micro Global, обвиняя их в поощрении эксплуатации рабочей силы.
Нажав на ссылку, Барбара показала нам целую галерею фотографий, сделанных на различных мероприятиях, направленных против Micro Global. На одной из них были запечатлены протестующие с огромным плакатом: «Потребуется 25 лет работы на подрядчика в Никарагуа, чтобы заработать 18000 долларов, которые Стейнер имеет в час».
Глава 4
Прошла ночь — спокойная, почти безмятежная. Барбара спала в гостевой, которую Витторио, как он сам заявил, убирал раз в неделю «на всякий случай». Несмотря на мои возражения, он довольствовался канапе в гостиной, предоставив в мое распоряжение свою небольшую, скромную комнату, где я отлично выспался. Магнус предпочел провести ночь в старом гамаке, натянутом меж двух оливковых деревьев в сердце обители. Когда я открыл глаза, над деревьями лениво поднималось солнце. Повсюду еще царила тишина. В своем гамаке Магнус, храпя как дьявол, сражался с фантомами, населявшими его сны. Барбара, бледная и задумчивая, пила кофе, опершись локтями на стол. Очевидно, вся враждебность дня минувшего оказалась забыта, однако глядя на нее, я подумал, что ее ночь была не столь приятна, как моя. Придвинув стул, я сел рядом с ней.