Я вовсе не ожидал, что разрыв доведет меня до такого состояния. И еще я думал, можно ли говорить о «любовном» разрыве, если мы никогда не спали вместе.
Об этом спросила меня она. По непонятным причинам, она хотела, чтобы наша история была просто сексуальной связью. Я искал возможные причины ее ухода. Сначала я думал, что она хочет проверить глубину моих чувств, потом я думал, что она не была уверена в своих или считала себя старой для меня.
Однажды, в качестве провокации, я назвал наши отношении дружбой. Как я и ожидал, она взбесилась:
— Я тебе не друг. Я тебя люблю.
Я тоже ее любил, и поэтому я принимал все ее условия, надеясь добиться ее доверия. Я был уверен, что эта ситуация не продержится долго. Но в глубине души я осознавал, что я должен уйти, что что-то не так.
На самом деле трудно объяснить, как мы могли не дойти до конца. Я мог сказать, что секс был не главным. Не то, чтобы я не хотел ее, но нас связывало нечто большее, чем просто этот физический процесс.
Когда я понял, что все кончено, я не покидал квартиры три недели. Постоянно звонили с работы, у фирмы было несколько важных текущих дел, и мое присутствие было необходимым. Я отказывался. Мне было необходимо побыть одному.
В одном из ящиков своего стола я нашел небольшой пистолет, который достался мне от дедушки, антиквариат с последней войны. Я зарядил его несколькими пулями и приставил холодное дуло ко рту. Просто чтобы посмотреть, какое впечатление это на меня произведет. Хорошо, что пистолет не использовался столько лет, через дыхание я мог почувствовать горький привкус порошка во рту. Больше я так никогда не делал.
На самом деле я был в двух шагах от выстрела и искал причину, чтобы этого не делать. Вдруг я увидел себя ребенком, с пальцем во рту и голубым бегемотом в руках. Странно, конечно, но одного этого воспоминания хватило, чтобы я отказался от своего замысла. Даже не знаю почему. Возможно, чтобы не разочаровать маму, которая любила своего тридцатичетырехлетнего сына, собирающегося пустить себе пулю в лоб из-за женщины.
Даже сегодня я смутно понимаю причины, которые заставили меня отказаться и не хочу в этом дальше разбираться.
Глава 6
Мы не слышали, как они появились. Несмотря на взрыв кабриолета, все мы недооценивали опасность. Подобное отсутствие здравомыслия объяснялось одним: никто из нас — так уж выстраивались наши жизни — не был готов к тому, что произошло. Как и накануне вечером, мы вновь собрались на совет в прохладе церкви, что позволило нам одновременно укрыться от изнурительной жары и защититься от укусов насекомых. Все расслабились: помню, Витторио пошутил, что насекомые сегодня восхитительно похожи на людей, которые тоже покинули намоленные места!
Прежде, вскоре после полудня, мы заперли церковь на ключ, а теперь опять собрались в ней. Почему мы выбрали для этого именно вечернее время? Без сомнения, из-за того, что, несмотря на взорвавшийся автомобиль, ошибочно полагали: здесь, в святилище, мы в безопасности.
Трое мужчин безо всякого колебания вошли внутрь и уверенным шагом направились к нам. Двое из них держали револьверы; лицо третьего было скрыто капюшоном, однако в руках у него не было оружия.
Все произошло очень быстро: менее чем за три минуты, мы, не сумев оказать им ни малейшего сопротивления, были привязаны к деревянным стульям. Они знали заранее, что мы находимся внутри, и что у нас нет ничего, чем можно было бы защищаться. То есть знали, сколько нас и кто мы.
Один из мужчин, не желая тратить время попусту, обратился к нам. Он был примерно моих лет и имел схожее с моим телосложение, однако его чересчур длинные волосы были собраны в хвост. Он приставил холодное дуло револьвера к голове Магнуса и торопливо поинтересовался:
— Скажите мне, профессор Джемерек, где сейчас Уильям Стейнер?
— Мне ничего об этом не известно, — ответил Магнус, не поднимая глаз.
Мужчина нервно засмеялся. Он сделал быстрое движенье в направлении моего стула, легко прихрамывая.
— Где Стейнер, мистер МакКойл, — произнес он, направляя револьвер на меня.
— Кто это? — спросил я с наивным видом, и тут же рукоять револьвера рассекла мою бровь. Тоненькая струйка крови медленно потекла у меня по правому виску и намочила глаз.
— Отец Кароса, в Ваших же интересах быть более сговорчивым и рассказать нам, что вы сделали со Стейнером! Продемонстрировав непокорность, Витторио попытался плюнуть в лицо своему собеседнику, но тот наказал его также, как меня. Было видно, что мужчина начинает по-настоящему нервничать. Он схватил за волосы Барбару и резко произнес: