Накануне вечером мы решили покинуть Италию по общему согласию. Мы не могли оставаться в Монте-Джованни: люди Стейнера знали адрес, и нам не хотелось стать слишком легкой добычей для них. Если даже они охотятся за Моной Лизой и не собираются отнимать у нас жизни, то не таковы Моми и два его сообщника, явно настроенные на убийство. Значит, необходимо было спрятаться получше, и первое, на что мы решились — немедленно покинуть Тоскану. Мы быстро остановили выбор на убежище: Магнус рассказал нам, что у него есть коттедж на берегу Дублинского залива, о котором не знает никто, кроме его дочери. Идеальное укрытие — уверил нас он, — и никто не стал возражать. Профессор хотел, чтобы мы отправились в Ирландию немедленно, однако Барбара не согласилась: она настояла на том, что сначала ей нужно попасть в Сиэттл — уладить свои дела, и потребовала, чтобы я поехал во Францию забрать обещанный кусок холста.
Впрочем, для нашей безопасности, возможно, лучше было не путешествовать вчетвером. И мы двинулись в трех разных направлениях: Витторио сопровождал Магнуса в Дублин.
Этим утром, в аэропорту мы, все четверо, обнялись. Впервые.
Мой самолет улетал раньше остальных. Прежде, чем я прошел на посадку, Витторио бросил мне игриво: «Noi non potemo aver perfectta vita senza amici», чтобы, вслед за Данте, напомнить мне: без друзей мы не способны жить гармонично.
— Берегите себя, — произнесла Барбара чуть развязно, однако в ее голосе проскользнула несвойственная ей искренность.
Что до Джемерека, то он заявил, что с нетерпением будет ждать меня следующим утром, рассчитывая на мои «серые клеточки».
Немного раньше между нами состоялась оживленная беседа. Проведя большую часть ночи в попытке сложить в уме элементы пазла, я пришел к выводу: Магнус что-то от нас скрывает.
В моей безусловной и полнейшей решимости взяться за расследование этого дела было только одно препятствие. И это препятствие, Джемерек, могло быть устранено. Поэтому я, не дожидаясь, когда рассветет, спустился в сад. После того, как я бесцеремонно потряс его гамак, он согласился открыть глаз само собой, раздражаясь, — и выслушать меня. Я сразу перешел к делу.
— Послушайте, профессор, если Вы рассчитываете на меня, то должны выложить мне все, что знаете об этом деле. Я требую только правды.
— Но я ведь уже все Вам рассказал, — грубо запротестовал он.
Я сделал короткий вдох и продолжил чуть более дружелюбно.
— Знаете, старик, у Вас есть все шансы стать лауреатом Нобелевской премии, и не надо мне…
— Успокойтесь, МакКойл, повторяю Вам: больше я ничего не знаю.
— Не забывайте, что я адвокат.
— Да, и?
— Знаете, скольких невинных я защитил после первого клиента?
— Расскажете?
— Ни одного, Магнус, ни одного. Они все что-то скрывали или чего-то стыдились. Я видел до фига самозванцев и умею их распознавать. И Вы, Магнус, не обманете меня, рассказывая, что больше ничего не знаете об этой истории.
— Это просто слова, мой юный друг, Ваши адвокатские домыслы, не более. Таков мой ответ на Ваши инсинуации. Вы не можете доказать то, что утверждаете.
Я был убежден: этот человек, несмотря на свой приветливый вид и покровительственную манеру общения, знает что-то важное, но он решил сохранить эти сведения в себе. Он был старше, чем я, имел средства и волю, позволившие ему сопротивляться советской системе и занять место под солнцем в американском научном мире. Тем не менее, я должен был найти брешь в его броне, и как можно скорее.
Мой мозг лихорадочно работал.
— Ну, МакКойл, я жду.
Выбора у меня не было, приходилось блефовать, но и ошибаться было нельзя.
— Не надо ждать, профессор, просто поведайте мне о Ваших связях с ЦРУ.
— Ха-ха-ха Это все, что Вам нужно?
— Ладно Вам, Магнус. Тридцать лет назад они вытащили Вас из России, и не надо мне говорить, что Вы не поддерживаете с ними контакт. Это было бы неприлично.
Он снова засмеялся, и я, чувствуя, что он вот-вот расколется, пошел ва-банк:
— А Ваша университетская кафедра биологии, не хотите мне рассказать, кто ее финансирует?
Задавая этот вопрос, я постарался вспомнить тон, которым допрашивал свидетеля в зале суда я бы хотел, чтобы он чувствовал себя обвиняемым.
Магнус ответил через несколько секунд:
— Знаете, МакКойл, нам совершенно необходимо действовать заодно, а не быть соперниками… — Я попал в цель.
— Полностью согласен; тем более, это повод припереть Вас к стенке.
— Хорошо, — неохотно согласился он. Прежде всего, Вы правы: именно Стейнер через подставные компании финансирует мои исследования в области прикладных биотехнологий. Взамен он имеет доступ ко всем результатам моих изысканий, даже самых секретных.