— Продолжайте.
— Параллельно с должностью профессора я занимаюсь исследованиями для Cell Research Therapeutics.
— Но зачем? Я думал, Вы враждебно относитесь к идее евгенического клонирования, которую продвигал Стейнер.
— Все так, но я еще и ученый, посвятивший всю свою жизнь биологическим изысканиям, а мы в настоящее время живем в эпоху, чрезвычайно богатую на открытия.
— Не уверен, что понял Вас.
— Я только хочу сказать, что не могу наступать на горло своим интеллектуальным способностям, это было бы не достойно моего статуса ученого. Я хочу полностью отдаться исследованиям, но, чтобы работать с приемлемых условиях, нужны деньги, выдающаяся команда и техника. Cell Research Therapeutics может мне все это предоставить. Это общество занимается частными изысканиями, не зависящими от федеральных фондов, никому не подотчетными, что дает большую свободу.
— Свободу проводить запрещенные эксперименты! — перебил его я. — Свободу применить на практике все существующие возможности клонирования человеческого тела. Вы великий лицемер, Магнус, и не сможете долго сдерживать огонь, который решились зажечь, чтобы осветить ночь.
— Успокойтесь и умерьте свой пыл, мальчик мой! — откликнулся Джемерек, не любивший, когда с ним разговаривали подобным тоном. — Как бы то ни было, эти эксперименты будут продолжаться с моим участием или без оного, и, значит, лучше, чтобы за ними следило шпионское око.
— Шпионское око?
— Если позволите мне закончить, дав еще тридцать секунд, Вы все узнаете.
— Валяйте.
— Вы должны понять, что таков лучший способ наблюдать и быть в курсе последних технических достижений, а также знать намерения тех, кто их внедряет.
Я был потрясен откровениями Магнуса, пусть даже я не впервые испытал болезненное разочарование, которое иногда сопровождает поиски правды.
— А еще у Вас есть для меня какие-нибудь новости из этой сферы?
— Боюсь, что да, Тео. Вы когда-нибудь слышали о «генах преступности»?
— Боюсь, их не существует.
— На деле, эта тема вновь стала исследоваться несколько лет назад: речь шла о попытках объяснить агрессивное поведение нескольких преступников без учета тех социальных условий, в которых они росли, и их окружения; важны были именно доставшиеся им по наследству гены.
— Если я Вас правильно понял, преступниками не становятся, а рождаются?
— Хм… Все немного сложнее. Скажем так: нам уже удалось выявить некоторые гены, наличие которых вызывает предрасположенность к насилию, алкоголизму, неврозам или извращениям, но необходимо продолжать поиски, чтобы получить безусловные результаты и обнаружить и другие гены.
— Вы отдаете себе отчет, какие драматические последствия могут иметь подобные утверждения? — возразил я, подумав о некоторых заявлениях политиков, для коих генетика являлась лучшим способом упразднить любую социальную помощь (бесполезно помогать беднякам и безработным ведь это их собственные «дурные» гены ответственны за то, что они оказались в столь бедственном положении или вылетели с работы).
— Конечно, понимаю, — ответил Джемерек, начинавший горячиться, слушая мой урок морали. — Поэтому-то, проводя подобные исследования, нужно крайне осторожно делать выводы.
— ОК, профессор, но как это связано с нашими теперешними проблемами?
— Я подхожу к этому. Чтобы придать больше веса и значения этим работам, Cell Research Therapeutics несколько месяцев назад приступил к очень необычному исследованию. Как бы это получше сказать некто из преступного мира, чьи действия выходили за обычные рамки, заинтересовал компанию, решившую изучить его гены.
— Заключенный? — наугад спросил я, подумав, что тюрьмы переполнены преступниками, чьи гены легко можно изучать подобному тому, как сегодня исследуют психологию некоторых невменяемых.
— Я говорю о ком-то действительно исключительном, почти не-человеке. С его последним словом лицо Джозефа Моми жестоко и болезненно ворвалось в мой мозг.
Несколько мгновений я молчал. Джемерек, понимая, какой шок вызвали его слова, принялся рассказывать дальше.
— Стейнер стремился заполучить Моми в свои руки прежде ФБР, иначе любые генетические исследования оказались бы запрещены. Для достижения своей цели он создал что-то вроде частной полиции, которая шла по следам этого психопата несколько месяцев и добилась успеха раньше, чем ФБР.
— Это невозможно, частная полиция не сможет конкурировать с секретными службами в таком государстве, как США.