— Договорились.
— Непременно.
— Я могу быть уверен?
— Как вам не стыдно?!
— Не подведете?
— Как вам не стыдно?!
— Я могу быть уверен?
— Я обижусь.
— Ну все-таки могу быть уверен?
— А я могу быть уверен?
— Как вам не стыдно!
— Мы оба уверены. Вы чувствуете?
— Да, я чувствую.
— Почувствовали?
— Вот сейчас почувствовал.
— Так что сделаете?
— Обязательно.
— Договорились.
— Если вам нужно — обязательно.
— Очень нужно, мы без вас не можем.
— Договорились?
— Договорились.
— Сделаете?
— Обязательно.
— К четвертому.
— К пятому.
— К четвертому.
— К пятому.
— К четвертому.
— К пятому.
— Ну ладно, к пятому.
— Ну ладно, к четвертому.
— Только обязательно.
— Обязательно. Если я обещаю, вы же знаете…
— Знаем, мы уже тогда никого не приглашаем, рассчитываем только на вас.
— Рассчитывайте обязательно на меня. Обязательно.
— Я же знаю.
— Ну что вы.
— Только на вас.
— Только на меня.
— Ну, до четвертого.
— До пятого… То есть до четвертого.
— До четвертого… То есть до пятого.
— Не сделаю я ему ни черта.
— А мне это и не нужно.
В мире животных
Я, конечно, царь зверей. Никто меня звания не лишал. Это за мной пожизненно. Ну, прыгнул один раз через обруч… А что я мог сделать? Другие цари все прыгали… А до меня сколько народу прыгало. Никто не умер… Все равно уж… Раз пришел… Вернее… Чего ж не прыгнуть. Кстати, просили нормально, без угроз. Так. Только кнут показывали. Ричарда один раз огрели. Честно, я хотел вмешаться. Но он уже полетел, хотя зарычал страшно.
Я сам очень спокойный. Ко мне отношение самое доброжелательное. Лично ко мне. Я слышал, там толкают, там кого-то пихают. А ко мне лично. Лично ко мне. Изумительно. Я не потому там… Я себя боюсь. Чуть раньше прыгну и не иду на конфликт. Еще не успеют свистнуть, я уже бегу… Боюсь вспылить. Психануть! Это смерть! Гибну я — гибнут все, или гибнут двое — я в живых. Тут уже все равно, когда психуешь и разгоняешься. А я по ночам — упражнения! Зубы о прутья наточил до невозможности. Когти все время сжимаю и распускаю, сжимаю — распускаю. Очень укрепляет лапчатые мышцы. Фигурка дай бог. Налитой весь.
Правда, на сытый желудок прыжок не тот. И я так скажу. Они интеллигентные люди. Вчера новенькая подошла: войдите, мол, в мое положение. С меня же, мол, тоже спрашивают. Вы в крайнем случае сделали вид, что не поняли, а я? Я бы очень не хотела применять другие меры воздействия: брандспойт или сигаретой в зад…
Ну, понятно, Господи. С нами только поговори, и мы запрыгаем. Не надо только наши хвосты на палку наматывать. Хотя со стороны может быть и красиво. Но… Не то чтобы требую, но прошу. Не надо. Не потому что что-то произойдет нехорошее. А! Не надо, и все. Не дай бог, без угроз говорю: «Не надо!» То есть когда очень надо, пожалуйста. А вообще. Не надо. Сейчас пересяду. Я вам не мальчик. Во мне двести килограмм весу и зовут Ураган. Жуткое дело. Эр-р! Эр-р! РЭ-У-У-А! М-да.
Легко пересел… Кстати, здесь воздух еще лучше… Из Африки пишут — голодуха. Каждый сам себе пищу добывает, и все львы озабоченные. А здесь все безмятежные. Один раз прыгнул — целый вечер свободен. А мозги вообще отдыхают. Выключены мозги… Давай обруч пониже… Так… Крепче держи. Пошел. РЭ-Э-У-У-А! Все! До завтра, мальчики!
Воробей, воробей… вообще-то я орел, но ростом маленький. Потому что в помещении. Я замечал: меня на мясо тянет. Честно. Вцепиться в кого-нибудь и рвать, рвать. Со злостью даже. Зрасте… Зрасте… Зрасте… Масса друзей. Я при ресторане живу. Прямо в помещении ВТО. Знаете, для артистов?.. Орел в помещении, представляете? Потому и маленький. И быстро говорю. Ни воздуха, ни света. А так все есть. Я все вырвал. Где просто достал, где выменял. Поэтому, когда мне говорят: «Какой же вы орел?» — я отвечаю: «Я орел, но правильно рассчитал».
Маленькое пробивное существо появилось не само по себе, оно порождение условий: урбанизации, канализации, организации и деградации. Пробивной чудачок развивает очень большое давление на квадратный сантиметр поверхности, потому что поверхность небольшая. Нормальный орел в ресторане заметен. Мы же где сидим, орлы? На карнизах, на форточках… Ну, если солидный орел… Жрешь что попало… С желудком что-нибудь. А внизу народ. А народ от воробья еще потерпит, а от орла никогда. Замордуют.