— Нету.
— Так… ребята…
— Нету!
Достает стаканы, бутыль, наливает.
— Ой!
— А-а!
— Ой!
— А-а!.. Буряковый… Сами гоните… Хорошо. А то на соседнем заводе спирт для меня из тормозной жидкости выделяют. У них там лаборатория — культурно, но у меня судороги по ночам и крушения поездов каждую ночь.
— Диски спесления?
— Бери, сколько увезешь.
— Псису?
— Рисуй.
— Уплотнения фетровывыстыеся восьмой номер.
— Недопонял.
— Фетровыстывыяся уплотнения восьмой номер.
— Ах, фетровывыя?
— Да, фетровывыстывыяся, но восьмой праа-шу.
— Все равно нету.
Механик наливает кладовщику.
— Себе!
— Я не могу. Меня послали, я должен продержаться.
— Один не буду.
— Не могу — еще список большой.
— Езжай назад.
— Назад дороги нет! (Наливает себе. Выпивают.)
— Уплотнения фетровые.
— Где-то была парочка.
— Псису?
— Рисуй.
— Пятеренки… шестеренки… вологодские.
— Как ты сказал?
— Сейчас. — Срочно уходит. Возвращается. Не попадает на стул.
— Целься, целься.
— Пятеренки… шестеренки. Четвереньки вологодские.
— А‑а‑а, вологодские. Нету.
— Псису? — Наливает кладовщику.
— Себе.
— Не могу.
— Езжай назад.
— Назад дороги нет!
Пьют.
— Пятеренки, шестеренки?
— Пошукаем.
— Псису?
— Рисуй.
— Пошукаем псису? (Неожиданно.) «Здравствуй, аист, здравствуй, псиса… Та-ак и должно бы‑ыла‑а слушисса-а. Спасибо, псиса, спасибо, аист…»
— Давай сначала до конца списка дойдем.
— Дойдем, дойдем. Я уже почти дошел… Три салата…
— Чего-чего?
— Трисаторные штуки, четыре псисы и бризоль… (Собрал все силы.) Экскаваторные шланги, четыре штуки, и брызент…
— Брезента нет. Пожарники разобрали.
— Может, водочки?
— Нету брезента.
— А коньячку?
— Нету брезента.
— Сосисочный фарш.
— Нету брезента.
— Банкет для семьи с экскурсией…
— Нету брезента, и не наливай.
— Верю тебе, Гриша, если нет, ты не пьешь, ты честный человек.
Если бы я был женщиной
Если бы я был женщиной, я бы вел себя совершенно иначе. Я был бы умный, обаятельный, юный, веселый и счастливый. У меня была бы куча поклонников, но при встрече со мной я бы растерялся и умолк. С этим не шутят. Я бы влюбился в меня и стал моей женой.
Ужас, как я успеваю проснуться умытой и причесанной? И почему в любое время суток на мне платье, юбка, жакет и белые зубы? Где я научилась ремонтировать квартиру? А как я терпелива с ним, то есть со мной. Я от него безумею и теряю дар речи. Это ж надо, чтоб так повезло. Какой он у меня, боже. Я живу ради него, я помогаю ему во всем и работаю специально, чтобы не сидеть дома. Но когда нужно, я рядом. Днем, вечером, утром. Всегда, когда нужно. И всегда, когда не нужно, меня нет. Где я, я не знаю сама, но рядом меня нет.
Как я перерабатываю эти дурацкие сосиски и вокзальные шницели в такую стройную фигурку, не знаю сама. Я еще печатаю на машинке и танцую в одном шикарном ансамбле. Поэтому я большей частью в Париже и Мадриде. Звоню из Мадрида и прошу вовремя поливать цветы. Там умолкает музыка и кто-то отвечает: «Ладно». А через два месяца втаскиваю чемодан. «Включи, милый, это какое-то новое видео, ты же знаешь, я в этом плохо разбираюсь. Да, чуть не забыла — вот ключи, это новое «Пежо» для тебя и новое пальто для твоей мамы».
Потом я снова иду на репетицию, чтобы присутствовать и отсутствовать одновременно. Да, еще шью и правлю текст. Я — его запоминающее, отвечающее и стирающее устройство. Да, чуть не забыла, я же счастлива с ним. Тьфу ты, господи, как же я могла забыть! Он же мне не простит. Опять будет скандал. О боже, как я забыла… Теперь на неделю хватит. Он же не отстанет, пока я со слезами всеми святыми не поклянусь, что я счастлива. Нет, ну он действительно очень хорош. Ну, во‑первых, умен. Во-вторых, аккуратен, в‑третьих, остроумен, справедлив к окружающим и, в общем, ко мне.
— Ты уже вернулся?..
— Сегодня у нас в редакции небольшое совещание ведущих друг друга редакторов. Мы договорились без жен. У одного она заболела, остальные не хотят его подводить. Срочный номер — требуют газету за 1 мая к 10 апреля. Новый почин, и мы все наперебой согласились, и может так случиться, и это совершенно точно, что я приду ночевать к утру. Ты уж не сердись.
— Что ты, что ты! Я думала, тебе нравится, когда я не сплю и жду тебя, но тебе нравится, когда я сплю и жду тебя. Я буду волноваться, но не скандалить, а поздравлю тебя с возвращением в родной дом, где мы ждем тебя и твоих приходов. Я и эти дети. Мы там, где ты нас оставил. Вернешься и найдешь нас. Я твое создание. Образец зависимой независимости, глуповатой мудрости, физической силы, сохраняющей женственность.