Твой Юджин.
«Нью-Йорк тайме»
от 2 февраля 2032 года
Вчера за рабочим столом скончался от паралича сердца видный ученый, лауреат Нобелевской премии в области точных наук, автор фундаментальной монографии «Разум в зеркале Вселенной» доктор Юджин Ионеску. Редакция выражает соболезнование родным и близким покойного. Отпевание в среду в католической церкви на Двенадцатой авеню. Цветов не приносить.
Берген
27 октября 2128 года
10 часов утра
— Говорю тебе, это не по нашему ведомству, — проворчал Антон, — я передал это дело направо.
Направо — то есть полиции. Наш отдел, как я уже говорил, располагается слева по коридору.
— Он был убит потому, что я ему не поверил, — настаивал я. — Если бы я бросился туда со всех ног, как он просил, может, я успел бы его спасти или, по крайней мере, схватил бы убийцу. Это моя вина, шеф.
— Олаф, кто бы его ни убил, это не туг. И ты это отлично знаешь. Почерк не тот. Значит, нашему отделу сюда нос совать нечего, у нас и без того хватает неприятностей.
— Но я обязан…
— Ты обязан выполнять мои распоряжения, — сухо сказал Антон, — а я обязан отчитываться перед начальством. У меня, знаешь, тоже начальство имеется. И не собираюсь я вешать на отдел убийство какого-то очкарика. Да мало ли во что он впутался? Может, склад наркотиков в музее устроил?
— Антон, ты прекрасно знаешь, что это не так. Я проверял — отзывы о нём самые положительные. Это был вполне добропорядочный человек, ученый с мировой репутацией.
— Дорогой мой, сейчас не так уж сложно стать ученым с мировой репутацией. Да кто теперь вообще занимается наукой? Горстка идиотов?
Антон если уж упрется, его с места не сдвинешь. А тут он, видно, раз и навсегда решил, что дело с неопределенным исходом на наше ведомство вешать нечего, раз уж есть возможность этого избежать. Наскоком его не возьмешь — тут нужно терпение. А потому я спокойно сказал:
— Антон, он занимался Смутным временем. А ты не хуже меня знаешь, когда было отмечено первое появление тугов. Может, при раскопках Технологического центра всплыли какие-то документы?
— Может, — неохотно согласился Антон, — и где же эти документы?
— Исчезли…
Он неопределенно хмыкнул, но я видел, что в его сонных глазах под тяжелыми веками мелькнула искорка.
— Он тебе вроде бы что-то сказал перед смертью.
— Да… но я ничего не понял. Бред какой-то.
Он вздохнул.
— А где Карс?
— Работает с тугом. Ты же знаешь, он должен отчитаться перед своими.
— И когда он освободится?
— Может, сегодня. Может, завтра.
Почему Бьорн так настаивал, чтобы я пришел один? Почему без Карса? Не доверял? Боялся? Ведь он сам признавался, что пришельцы с детства были его коньком. Вот еще одна загадка. Но шефу я ничего говорить не стал — пусть прояснится хоть немного.
Он какое-то время мрачно изучал поверхность стола, потом поднял голову.
— Ладно. Можешь пока заняться этим делом. Но на свой страх и риск. Мешать я тебе не буду. Но и на помощь не рассчитывай. Хочешь, подключайся к ребятам из муниципалки.
— Не надо. У них — свои методы, у меня — свои.
Это они, заламывая преступнику руки за спину, нежно шепчут ему на ушко: «У вас имеется право не отвечать на вопросы». Наши ребята — никогда.
— На свой страх и риск, понял? — угрожающе повторил Антон.
Врет он все. Если кто-нибудь из нашего отдела попадает в передрягу, уж он-то в лепешку расшибется, чтобы вытащить любимого сотрудничка. Но я не стал его злить и молча кивнул.
— И куда же теперь? — В глазах у шефа появился проблеск интереса.
— Позвоню Стампу, может, он что-то знает; например — архивы. Раз они исчезли, значит, рано или поздно должны где-нибудь появиться. По закону сохранения вещества.
— Ты не умничай, — проворчал шеф, — и держи меня в курсе, ладно?
Все-таки сдался, сукин сын. Я подавил усмешку, кивнул Антону, сохраняя серьезное лицо, и вышел.