Дошкольник Серпокрылов почтительно отряхнул на пороге валенки и прислонился к печке. Он стоял так скромно, тихо и неподвижно, что можно было усомниться, да Лёша ли это, дошкольник ли, не еловый ли это пенёк?
И директор понял, что наконец-то попалось ему полешко послабже. Директор уж взмахнул топором, чтоб расколоть его, как вдруг зафырчал у ворот школы «газик», взревел белугой и заглох. Открылась дверца, и высунулась из машины знаменитая пыжиковая шапка.
Глава 42
Очень и очень постным да пресным сделалось лицо директора Губернаторова. В глупое, в неприятное положение попал директор. Посылал телефонограммы про надёжные руки, а получилась чепуха. Неодобрительно осмотрев свои руки, оказавшиеся не такими уж надёжными, он убрал их в пиджачные карманы.
— Садитесь, — сказал директор ученикам, а Павлу Сергеевичу шепнул два слова, и тот побежал на крыльцо встречать представителя зверофермы.
В окно видно было, как пыжиковая шапка пересекла школьный двор, поднялась на крыльцо, а тут перехватил её Павел Сергеевич и стал что-то объяснять, горячо размахивая руками. Что говорил Павел Сергеевич, слышно не было, но пыжиковая шапка недовольно шевелилась в ответ.
Наконец объяснения кончились, простучали по коридору неслыханные ещё в школе полуботинки, приоткрылась дверь, и директор Некрасов вошёл в класс, длинный, сухопарый, в пыжиковой шапке.
Второклассники с громом вскочили из-за парт, приветствуя директора зверофермы.
— Во жердина-то! — восхищённо шепнул Коля Калинин. — Во журавель, во сушёный лещок!
— Сядьте, дети, — мягко сказал Губернаторов. — А ты, Калинин, встань столбом и постой пока!
— За что? — заныл Коля. — Я больше не буду.
Но директор Губернаторов знал за что. Он имел чуткое ухо, которое сразу ухватило и «журавля» и «лещка сушёного». Только лишь «жердину» проморгало оно. Директор Некрасов прошёл между парт к доске и протянул руку директору Губернаторову. Встретились два директора и поглядели друг другу в глаза.
Властным был взгляд директора Некрасова, волевым — директора Губернаторова.
Встретились два директора — и тесно стало во втором классе, захотелось чуть-чуть раздвинуть стены, распахнуть окна.
Директора крепко пожали друг другу руки. Некрасов после рукопожатия руку положил в карман и уселся, а директор Губернаторов свою руку, на которой написано было «Таня», поднял в воздух и грозно покачал пальцем.
— Так, значит, вы не знаете, куда девался песец? — сказал он, не глядя на директора Некрасова, — Весь день сидел в клетке, а теперь, когда приехал ответственный товарищ, он вдруг пропал… Так-так, но мне известно, что песца вы спрятали. Его надо вернуть на ферму — и никаких разговоров.
Директор закончил короткую речь и в конце её поставил яростную точку.
После точки тишина в классе сделалась ещё более тягостной и опасной. Никто не шевелился. Попробовал шевельнуться неопытный дошкольник, но тут же устремились на него директорские взгляды, и дошкольник замер.
Наконец у окна зашевелился Павел Сергеевич. Он решил, как видно, спасти положение.
— Ребята, — начал он, — песца надо вернуть. Это не наш песец. Он стоит больших денег и принадлежит государству. А если вам хочется выращивать зверей — пожалуйста. У нас есть кролики, можно завести чёрно-бурых лисиц.
Павел Сергеевич перевёл дыхание и, заметив, что второй класс не подаёт признаков разговора, продолжал:
— Я просто не понимаю, почему вы не хотите его отдавать? Ну, объясните мне.
Павел Сергеевич остановился и попытался заглянуть ребятам в глаза. Но взгляды второклассников блуждали по классу и по проторённой дорожке устремлялись понемногу к Менделееву.
— Вера, — ласково сказал Павел Сергеевич, — я не спрашиваю, где песец. Скажи, почему вы не хотите его отдавать?
Вера любила рисование и очень уважала Павла Сергеевича. К тому же он был замешан в этом деле, и, если б не он, неизвестно, чем бы кончилось приключение в ковылкинском овраге. Павел Сергеевич имел право на ответ.
Вера собралась с духом и выпалила несколько фраз. Однако она так разволновалась, что разобраться в её словах никто не смог.
— Что такое! Что?
— Что ты сказала? Повтори! — сказал и директор Губернаторов.
И долго ещё упрашивали Веру повторить, прежде чем она снова собралась с силами и ясно высказалась.
— Мы Тишку на ферму не отдадим, — сказала она. — Из него там воротник сделают.