В 80 — 90-е годы на первый план вышли взрослые рассказы, вошедшие позже в книгу «Когда-то я скотину пас» (1990), и рассказы-миниатюры для шести книг, написанных в соавторстве с художницей Татьяной Мавриной: «Стеклянный пруд» (1978), «Заячьи тропы» (1980), «Журавли» (1983), «Снег» (1985), «Бабочки» (1987), «Жеребёнок» (1989). В этой серии уникальный творческий союз писателя и художника соответствует детскому восприятию мира — в единстве цвета, звука и слова. Книги эти были прекрасно изданы, на форзаце красовалась золотая Андерсеновская медаль — из писателей и художников нашей страны до сих пор лишь Татьяна Маврина удостоена этой высшей награды Международного Совета по детской литературе. Юрий Коваль хорошо знал и любил художников, в том числе книжных, и высоко ценил хорошо изданную книгу. Нет преувеличения в том, что почти все книги Коваля, изданные при его жизни, — это праздник книгоиздания, прекрасный пример творческого подхода писателя, издателя и художника к работе с детской книгой. Важно и то, что получая авторские экземпляры в издательстве, Юрий Коваль обычно покупал ещё несколько пачек и потом с лёгкостью раздаривал книги, доставая из заветного сундучка в своей мастерской всякий раз, как встречал душу близкую, созвучную его литературе.
В «Полынных сказках» (1987) Юрий Коваль описал деревенскую жизнь средней России во всём её многообразии от весны до зимы, от сева до уборки, от рождения до смерти. Есть здесь печаль и боль, и всё же эта книга — о счастье и гармонии. Писатель задумал эту книгу, как дань уважения матери — Ольге Дмитриевне Колыбиной, и использовал написанные ею воспоминания о собственном детстве. Но как разительно отличаются типичные для многих семей сухие записи, фиксирующие факты и имена, от узорчатой канвы книги, в которой автор сумел развернуть перед читателем сложный загадочный и полный открытий мир, шаг за шагом постигаемый маленьким ребёнком. В 1987 году книга получила первую премию Всесоюзного конкурса на лучшую детскую книгу, а вскоре была выдвинута на Государственную премию. «Проза должна быть такой, — говорил Юрий Коваль, — чтобы ты был готов поцеловать каждую написанную строчку».
Без преувеличения можно сказать, что «Сказки» (1987) латышского писателя Иманта Зиедониса, «Чубо из села Туртурика» (1983) и «Гугуцэ и его друзья» (1987) молдованина Спиридона Вангели, стихи и проза других детских писателей стали широко известны и популярны в России в переводах-пересказах Коваля. Произведения эти, не теряя авторского своеобразия, получали вторую жизнь на русском языке благодаря свойственным писателю глубокому пониманию образности, богатству словаря, умению каждое слово поставить на единственно правильное место.
Восемь лет, как и «Недопёска», писал он «Самую лёгкую лодку в мире» (1984) — «правдивую» повесть о путешествиях на необычной бамбуковой лодке по таинственным «макаркам» и заросшим «кондраткам» к Багровому озеру. Книга была удостоена Почётного диплома Международного совета по литературе для детей и юношества. В одном из интервью Юрий Коваль говорил: «Я считаю прозу не на страницы даже, а на фразы, на предложения, на абзацы, на пассажи. Один пассаж написался вдруг: бах и сразу получился. Над вторым пассажем можно работать три-четыре недели, если он не складывается. Годы уходят на некоторые предложения». В повествовании Коваля обыденность сливается с мистикой, а повседневность реальной современной жизни легко превращается в фантасмагорию. «Самая лёгкая лодка в мире» — одна из нескольких книг, проиллюстрированных автором. И это не было временным увлечением, у него вообще не было хобби. Всё, чем он занимался, он делал профессионально, быстро и основательно обучаясь тому, что вызвало его интерес. Со стороны жизнь его могла показаться лёгкой и успешной, но кроме других талантов он был одарён умением учиться и невероятной трудоспособностью, поэтому и успевал чрезвычайно много.
В конце 80-х годов в журнале «Мурзилка» Юрию Ковалю предложили поработать с семинаром начинающих детских писателей, и он вёл его долгие годы. Сначала занятия проходили в казённых кабинетах издательства и за эту работу писателю платили зарплату, потом времена сменились, деньги кончились, а семинары, став потребностью души, плавно переместились в его художническую мастерскую на Яузе. Вопреки мнению, что творческие люди достаточно эгоистичны, Коваль давал щедрые и честные творческие «авансы» молодым авторам, считал творчество высшим проявлением человеческой деятельности, оберегал, лелеял и поддерживал любой истинный творческий росток. С младшими он общался без лести и на равных, педагог по профессии, он никогда не был назидателен, обучал, не докучая. Удивительно, но «семинаристы» Коваля встречаются до сих пор и, как прежде, читают друг другу свои новые вещи.