— Скорость реакции фотоэлемента… Понятно!
— Дуайт, постарайтесь этого не понимать, — умоляюще сказал Грантленд. — Я не намерен давать вам излишнюю информацию, важно только то, что необходимо для понимания сути.
— Если вы скажете «дважды два», неужели в моих мыслях не возникнет тут же «четыре»? — возразил Эдвардс. — Пятьсот тысяч в секунду — это скорость реакции фотоэлемента. Почему я должен об этом забыть?
— Потому что это — одна из частей изобретения.
— Машина просматривает пятьсот тысяч вариантов в секунду, — сказал Дарнелл. — Придется немного подождать.
«Немного» вылилось в час, затем в два, и Дарнелл рассмеялся:
— Похоже, мне не суждена долгая счастливая жизнь. В этот момент машина щелкнула, и все трое уставились на экран. Потом Грантленд сказал:
— Вы неверно задали время. Этот Дарнелл выглядит более здоровым и сильным, чем ты, Боб.
Действительно, Дарнелл на экране был загорелым и стройным, черные как смоль волосы, руки мускулистые и крепкие. Он выглядел на тридцать, а не на сто тридцать. Однако глаза его были глазами старика и, казалось, проницательно смотрели прямо на незваных зрителей. Он улыбнулся, и между его губами появились ровные, белые зубы. Дарнелл тихо присвистнул.
— Они победили старость — прошептал он. — Открыли секрет долголетия…
— Видимо, да, — сказал Керри. — Вероятно, они нашли его где-то в будущем, с помощью этой машины… Ты будешь молодым стариком, Боб.
— Однако шансов на подобный исход у меня мало, — возразил Дарнелл. — Интересно, как отыскать путь, который приведет к нему?
— Веди здоровый образ жизни, не пей ничего крепче воды! — Керри ухмыльнулся. — Это много от чего зависит. Давай посмотрим, что у нас есть еще.
Дарнелл снова запустил машину, и она почти тут же остановилась. Появился очередной вариант будущего. На этот раз Дарнелл на экране выглядел ужасно.
— Да-а-а… — с отвращением сказал его реальный прототип. — Предыдущий путь мне понравился больше. Это лицо… Убери его, Хью!
Болезненное, со слезящимися глазами, невероятно морщинистое лицо исчезло; экран потемнел. Да так и остался темным.
Других возможностей существования Боба Дарнелла в данном возрасте не было.
— Неплохо, — сказал тот. — Не думал, что у меня вообще есть хоть какие-то шансы.
— Давай посмотрим, что будет через десять лет, — предложил Керри. — От этого больше пользы.
— Конечно, — согласился Дарнелл. — Поставим порог вероятности семьдесят процентов. Вряд ли я умру в ближайшие десять лет, так что этого должно быть достаточно.
Они снова запустили камеру и принялись ждать. Прошел час, затем другой. Дарнелл перестал смеяться — ему совсем не понравилось то, что у него крайне мало шансов прожить еще десятилетие. Прошло два с половиной часа. Дарнеллу стало и вовсе не по себе.
— Похоже, мы забрались далековато, — сказал он.
Еще через пять минут машина щелкнула. На экране появился Дарнелл. Он лежал на резиновом полу, одетый лишь в трусы, и бессмысленно улыбался санитару, который кормил его какой-то кашей. В широко открытых глазах Боба не было ни капли разума. Экспериментаторам потребовалось секунд десять, чтобы осознать, что они увидели.
— Слабоумие, dementia pгаесох. — Голос Дарнелла стал хриплым и сдавленным. — Проклятая машина ошиблась, поскольку со мной такого никогда не будет. Скорее я умру. Это самая отвратительная форма душевного расстройства, какую только можно себе представить. Запускай дальше, Хью!
Пустой экран мерцал полчаса. Эти полчаса прошли в абсолютной тишине, лишь гудела машина. Керри и Грантленд не могли придумать, что сказать Дарнеллу, а тот был слишком занят собственными мыслями. Наконец машина снова остановилась. Им не потребовалось много времени, чтобы понять, что изображено на экране. Хью снова запустил машину. За следующий час она обнаружила еще семь подобных вариантов. Затем нашла более или менее нормальный. Они увидели Боба Дарнелла, пережившего душевную болезнь. Он выглядел здоровым.