— «И я взглянул, и вот конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть»; и ад следовал за ним».
Итак, началось. Все это время Вайоминг подводил слушателей к последней книге Библии, сберегая самое важное для финала. «Откровение» — текст, который лучше других подходит для электризации фанатиков.
— Четверть земного населения. Один миллиард и пятьсот миллионов отнятых человеческих жизней. Представьте поленницы из тел, сложенные вдоль улиц Лондона или Парижа. Вообразите усеянные раздувшимися трупами пляжи Санта-Барбары.
Лица слушателей отразили их чувства. Некоторые печально качали головами, иные кивали радостно, с выражением: «Так им и надо». Несмотря на ощущение холода, на лбу выступили капли пота.
— А что станут делать люди, когда бульдозеры начнут сгребать тела на Мэйн-стрит? Они начнут кричать: «Спасите, помогите». Но… — он потряс руками, — но они не станут взывать к Господу, они обратят свои просьбы к сильному человеку! К тому, кто пообещает спасти. К антихристу. — Вайоминг крепко сжал микрофон. — Они обратятся к чудовищу. Да, обратятся. И станут недостойными, собравшимися возле него. Очень скоро… — Он махнул рукой в сторону окон: — Чудовище там. Сейчас, именно сейчас оно готовится взять власть над миром. Люди, такова правда, холодная, как камень, и такая же суровая. — По залу, словно волна по стадиону, прокатилось беспокойство. — Не держите на меня зла. Библия учит иметь терпение. Что означает упорствовать, пробиваться… И сражаться с противником. Потому что если сатана ожидает встретить кроткого Иисуса-пацифиста, то ему предстоит неприятное разочарование. Иисус не изнеженный мальчик. Иисус поразит целые народы и будет править людьми, погоняя их железными прутьями. — Пастор вновь сжал кулаки. — Железными прутьями.
На сцену опять выскочили танцовщицы, развернувшие целое полотно. На куске картона размерами примерно четыре на шесть футов «Тайная вечеря» была перерисована в стиле фильма «Взвод». Христос и апостолы оказались одетыми в военную форму, с камуфляжными полосами на лицах и оружием, готовым к бою. Ниже виднелась надпись: «Он вернулся… В этот раз по Священному Писанию».
Ошеломленная, я разинула рот.
Не потому, что изображенный на рисунке напичканный стероидами Иисус держал вруках «М-16». Нет. Ужас обуял меня потому, что нарисованная картина заставила понять очевидное. Питер Вайоминг говорил вовсе не образно.
Он взмахнул рукой, показывая на плакат:
— Мы, «Оставшиеся», и есть те железные прутья. — Лицо пастора сразу преобразилось. — Придется страдать, и кто-то из нас должен будет умереть. Но как не взять на себя тяжкий груз? Ту ответственность, что можно обрести только в уличных схватках. С именем Христа мы будем править тысячу лет! — Он поднял руку с Библией. — У нас уже есть это, в нашем Писании. Мы его обрели, и мы будем вести это шоу ближайшую тысячу лет! Тысячелетие Господа!
Послышались радостные голоса, громкие выкрики, и все повскакали на ноги. Заиграло пианино. Стоя с гордо поднятым подбородком, Вайоминг смахивал на вокалиста из «Менторс» Элдона Хока, больше известного как Эль Дюк.
Хор дружно вступил:
— В руках Он держит меня, Иисус Христос — мой Бог. Он пробуждает и цель дает, рядом с собой ведет. Он жмет на спуск, и пули летят…
Слух отказывался воспринимать этот бред, но с музыкальным рефреном в ушах громко зазвенел припев:
— Передернут затвор. Я — оружие Господа. Передернут затвор. Мой спаситель кричит…
Вайоминг простер руки к аудитории:
— Скажите, люди, чего вам нужно?
— Победы! — выдохнул зал.
Во рту у меня пересохло. При мысли, что Табита разделяет подобные взгляды или, возможно, хочет привить их Люку, начала колотить нервная дрожь. Жара, шум и атавистические бредни — это явный перебор. Я устало закрыла глаза.
И, открыв их, снова увидела круглолицую девицу с прорезью вместо рта. Девица указывала прямо на меня. Она что-то говорила, но музыка и царившее кругом безумие не давали расслышать, что именно.
Я крепко обхватила себя руками. На память пришли слова, услышанные от Ники совсем недавно: «Нужно им противостоять, нужно смотреть им в лицо». Не дрогнув, я спокойно наблюдала за полным злобы лицом девушки, пока та не сообразила, что ее никто не слышит. Она вскочила на стул:
— Неверующая!
С волосами, собранными разноцветными резинками в «конский хвост», ростом всего футов в пять, девица казалась миниатюрной. Должно быть, она весила никак не более девяноста фунтов. Но голос ее прозвучал как фабричный гудок. Он пронесся по залу, легко перекрывая хор других голосов. Головы собравшихся дружно повернулись в мою сторону.