Мать зашла в дом и заперла за собой входную дверь.
— Все это время ты держал ее здесь?
Он кивнул.
— Покажи где.
Он отвел ее вниз. Четки Алисии по-прежнему валялись на полу. Наверное, они выпали у него из кармана.
— Подними их, — приказала мать.
Он нагнулся за четками. А когда выпрямился, то обнаружил, что она заперла дверь в погреб снаружи.
Следующие две недели он пользовался тем же помойным ведром, что и Алисия. Он спал на холодном бетонном полу. Мать так ни разу к нему и не спустилась, не принесла ему поесть.
За все время своего заточения в темноте и холоде он ни разу не позвал ее. Он старался проводить время с пользой, придумывая, что сделает, как только выберется отсюда. Его посетила пара замечательных идей насчет матери.
Однажды его разбудил гул голосов наверху. В соседней комнате было вентиляционное отверстие, через которое он услышал, что мать с кем-то разговаривает. Неужели полиция? Она вызвала полицию! Его захлестнула удушливая волна страха, но тут же отпустила, стоило услышать наверху бабушкин голос.
— Ты не можешь держать его там вечно, — говорила Офелия Бойль.
— Отлично! — сказала мать. — Можешь забрать Дэниела к себе. Ему действительно нужно больше времени проводить с отцом. Кстати, где он сейчас — в клубе или в офисе?
Бойль застыл в недоумении. Ему всегда говорили, что отец разбился на машине еще до того, как он родился.
— Дело в том, что Дэниел совершает подобное уже не в первый раз, — сказала мать. — Я рассказывала тебе о животных, которые стали пропадать в округе прошлым летом. И вспомни, как мать Марши Эриксон поймала его, подглядывающего среди ночи в окно спальни ее дочери.
В тот момент Бойль вспомнил о своем кузене, Ричарде Фоулере. Он дружил с Маршей и несколько раз бывал у нее дома. После его визитов пропадали то деньги, то кружевное белье Марши. Именно Ричард тогда подмешал снотворное в пиво Марши. Когда она отключилась, Ричард позвал Бойля. Вместе он провели незабываемую ночь, развлекаясь с Маршей, пока та спала. Ее родителей не было дома — они уехали куда-то на уик-энд.
После тех выходных Бойль часто просыпался среди ночи. Воспоминания о том, что он вытворял с Маршей, не давали ему заснуть. Несколько раз он пробирался к окнам ее спальни, чтобы посмотреть на нее спящую, и представлял, что еще он мог бы с ней сделать. Только на этот раз она не будет без сознания. Его возбуждало, когда они начинали кричать и отбиваться. Он вспомнил о проститутке, которую Ричард задушил на заднем сиденье своей машины. Она не молилась и не просила оставить ее в живых. Она молча яростно отбивалась всем, что попадалось под руку, и могла бы даже нанести Ричарду пару серьезных увечий, если бы Бойль не подоспел вовремя и не огрел ее камнем по голове.
Голос бабушки вернул его к реальности.
— Это твоя проблема, Кассандра. Тебе нужно решить…
— Я не хочу терпеть его присутствие. Он болен.
— Разреши тебе кое-что напомнить, — сказала бабушка. — Это ты тогда захотела его оставить. А ведь я предлагала хорошего доктора в Швейцарии, который мог избавить тебя от него с помощью простой операции. Но ты настояла на своем, чтобы потом нас шантажировать.
— Единственное, чего я хотела тогда, это чтобы ты меня защитила. Когда папочка забрался в мою кровать и полез ко мне своими грязными руками…
— Достаточно, Кассандра! Ты уже изрядно меня помучила и, что говорить, извлекла из ситуации максимальную для себя выгоду. Я выполнила все твои требования, разве не так? Я построила тебе новый дом, оборудованный по последнему слову техники. Я покупала тебе дорогие машины. Я давала тебе все, что ты пожелаешь, — вплоть до баснословных денег, которые ты потребовала. Теперь, когда они закончились, ты хочешь еще. Не дождешься. От меня ты больше ничего не получишь.
— И ты просто возьмешь и забудешь, как папочка сделал мне ребенка, — сказала его мать. — Этот выродок внизу скорее твой сын, чем мой.
— Кассандра!
— Избавься от него, — сказала мать. — Или это сделаю я.
Через несколько дней дверь в погреб отворилась. На пороге стояла бабушка. Она велела ему принять душ и надеть свой лучший костюм. Он сделал то, что ему сказали. Через четыре часа она высадила его перед зданием военного училища, в котором, как она выразилась, «занимались дрессировкой проблемных мальчиков». Она запретила ему звонить домой и велела обращаться только к ней. Она сама занялась финансовыми вопросами. Она оставила ему номер телефона, по которому он должен был звонить в случае необходимости.