Постепенно характер местности стал меняться. Редкие пологие холмы, мутные речушки и заросли хилого, кустарника, до этого хоть как-то разнообразившего пейзаж, исчезли окончательно, уступив место плоской и безрадостной, залитой стоячей водой пустоши. Из ржавой, воняющей сероводородом жижи торчали только голые, черные кочки да стреловидные стебли какай-то травы. Огромные пузыри вспухали то здесь, то там и, лопаясь, обдавали нас брызгами грязи. Пласты тумана, колыхаясь, плыли слева и справа от нас. Туманом было небо над головой, туман был впереди и сзади, туманом была наша судьба.
В стороне показалась стая куцелапов — пять или шесть особей, каждая размером не меньше той, что увязалась за нами в лабиринте. Вот кто был здесь в своей родной стихии: грациозно взлетая вверх, каждый из куцелапов находил свою кочку и, казалось, едва коснувшись её задними лапами, вновь совершал плавный и лёгкий десятиметровый прыжок.
Появляясь то с одной, то с другой стороны, они явно стягивали вокруг нас кольцо. Время было раннее, и, судя по всему, тварям не терпелось позавтракать. А у нас с собой не было никакого оружия — ни ножа, ни даже палки.
— Что-то не нравится мне, как они кружат вокруг, — сказал Головастик. — Ведь ты, Шатун, говорил, что куцелапы существа трусливые. Так чего же они к нам лезут?
— Это они в одиночку трусливые, — меланхолически ответил Шатун. — А кучей смелые.
— Значит, они нападут на нас?
— Обязательно.
— Как же нам поступить?
— Идти, как шли. — Шатун все время озирался по сторонам, словно высматривая что-то, хотя, на мой взгляд, кроме воды и кочек, вокруг ничего не было. — Вся моя жизнь прошла в этих краях, и я знаю о них немало. Здесь мне не страшен ни зверь, ни человек. Даже ребенком я умел спасаться от куцелапов. Одинокого куцелапа губит трусость, а стаю — наглость. Скоро вы в этом убедитесь.
От куцелапов нас отделяло теперь каких-нибудь полсотни метров. С такого расстояния их можно было рассмотреть во всех подробностях, и, надо признаться, эта помесь кенгуру и крокодила своим видом отнюдь не ласкала наши взоры.
— Всё! — крикнул нам Шатун. — Стойте, где стоите!
— А сесть можно? — спросил я.
— Можно, — разрешил Шатун. — Ты у нас, вроде, самый сообразительный… Чем отличается кочка, на которой я стою, от, скажем, вон той?
— Чем отличается? — я посмотрел в указанном направлении. — Та, вроде, размером побольше.
— Гляди лучше.
— Подожди, подожди, — я напряг зрение. — Кажется, она движется.
И действительно, кочка, на которую обратил моё внимание Шатун, вела себя довольно странно: медленно, очень медленно, она перемещалась в нашу сторону. Чтобы окончательно убедиться в этом, я засек её местоположение относительно других кочек и вскоре обнаружил, что не одна она здесь такая. Двигались многие кочки, некоторые к нам, некоторые от нас. Иногда какая-нибудь слегка приподнималась из воды, сразу вырастая в размерах вдвое, а то и втрое.
— Сейчас начнется, — сказал Шатун. — Будьте готовы ко всему, но панике не поддавайтесь.
Куцелапы, до этого будто и не замечавшие нас, вдруг совершили резкий поворот на девяносто градусов и, легко перелетая с кочки на кочку, перешли в наступление. Одна пара атаковала с фронта, две другие заходили с флангов.
Понимая, что слова Шатуна имеют какой-то пока непонятный мне смысл, я внимательно наблюдал за странной кочкой, которая непременно должна была оказаться на пути одного из куцелапов. Однако крик Ягана отвлек меня. Оба нападавших справа зверя исчезли, а на том месте, где им положено было находиться, вода словно кипела. Затем вскрикнул и Головастик. Я перевел взгляд в его сторону и успел увидеть, как кочка, которой только что коснулся самый крупный из куцелапов, — возможно, вожак, — словно всосала его в себя, всосала целиком, по самую макушку, и тут же сама канула в болото. Не прошло и минуты, как в поле нашего зрения не осталось ни единой зеленой гадины. Да и кочек заметно поубавилось. Зато в глубине болота шла какая-то бурная деятельность — на поверхности воды крутились воронки и взлетали гейзеры, туда-сюда перекатывались волны, кочка подо мной (надо надеяться, кочка обыкновенная, без всяких сюрпризов) содрогалась.
Спустя некоторое время раздался мощный чмокающий звук, и трясина извергла плотный зеленоватый ком, размером с человеческую голову — перемолотые кости, клыки, куски шкуры. Так повторилось ещё пять раз, и болото успокоилось.