Мысль о Кэти, всматривающейся в мое лицо, при других обстоятельствах лишила бы меня дара речи, но не сейчас.
— Это случилось в редакции?
— Да. После двух часов. Нас было четверо, никто особо не работал, трепались, делились всякими историями и слухами. Сам знаешь, о чем я.
Я знал. Ради этой болтовни я и ездил в редакцию, вместо того чтобы работать дома, в Бруклине. Ну и ради возможности полюбоваться Кэти.
— Дверь в кабинет была закрыта, но жалюзи были подняты. — Обычное дело. Джероме нравилось наблюдать за своими подданными. Жалюзи она опускала, только если беседовала с — по ее мнению — важной особой. — Я ни о чем не подозревала, пока Мизинчик не сказал: «Что это с боссом? Дергается словно под «Gangnam Style»». Я посмотрела, и она дергалась взад-вперед на офисном кресле, схватившись за шею. Потом свалилась с кресла, и я видела только ее ноги, выбивавшие дробь на полу. Роберта спросила, что нам делать. Я ей даже не ответила.
Они ворвались в кабинет. Роберта Хилл и Чин Пак Су подняли Джерому, держа за подмышки. Кэти встала сзади и сделала прием Геймлиха. Мизинчик стоял в дверях и размахивал руками. Первое сильное нажатие на диафрагму результата не принесло. Кэти крикнула Мизинчику: «Звони девять-один-один» — и предприняла вторую попытку. Эвкалиптовый леденец улетел в дальний конец комнаты. Джерома глубоко вдохнула и произнесла свои последние слова (на мой взгляд, абсолютно в ее духе): «Какого хрена?» Потом ее вновь затрясло, и она перестала дышать. Чин делал ей искусственное дыхание до приезда «скорой», но впустую.
— Я посмотрела на настенные часы, когда она перестала дышать, — продолжила Кэти. — Знаешь, это отвратительное ретро с синим псом Гекльберри на циферблате. Я подумала… Ну, не знаю, подумала, что кто-то может задать мне вопрос о времени смерти, как в «Законе и порядке». Глупо, конечно, нашла о чем думать в такой ситуации. Они показывали без десяти три. Не прошло и часа, хотя кажется, что гораздо больше.
— То есть она могла подавиться леденцом от кашля в два сорок, — уточнил я. Не в десять сорок, а в два сорок. Я знал, что это всего лишь еще одно совпадение, как число букв в фамилиях Линкольн и Рузвельт. Каждые сутки часы двадцать четыре раза показывают сорок минут. Но мне это все равно не нравилось.
— Пожалуй, но какое это имеет значение? — В голосе Кэти слышалось раздражение. — Так ты придешь завтра или нет? Пожалуйста, приходи, Майк. Ты мне нужен.
Я понадобился Кэти Каррэн! Круто!
— Ладно. Можешь кое-что для меня сделать?
— Наверное.
— Я забыл очистить корзину на том компьютере, что под плакатом с обедом на День благодарения. Сделаешь? — Даже тогда я не мог дать разумного объяснения этой просьбе. Мне просто хотелось окончательно убрать дурную шутку с некрологом.
— Ты псих, — ответила Кэти. — Но если поклянешься именем матери, что придешь завтра в десять, конечно. Послушай, Майк, это наш шанс. Мы можем стать владельцами золотой жилы вместо того, чтобы просто на ней работать.
— Я приду, — пообещал я.
Пришли почти все, за исключением нескольких внештатников, затерявшихся в сельской глубинке Коннектикута и Нью-Джерси. Явился даже вечно чешущийся Ирвин Рамстайн, который вел шуточную колонку (я этих шуток не понимал, поэтому не спрашивайте) «Политически некорректные петушки». Кэти уверенно руководила собранием, говоря нам, что шоу продолжится.
— Именно этого хотела бы Джерома, — ввернул Мизинчик.
— Всем насрать на желания Джеромы, — осадила его Джорджина Буковски. — Я просто хочу и дальше получать деньги. А также, если есть такая возможность, участвовать в работе журнала.
Этот крик души подхватили еще несколько человек. Работа, работа, журнал должен работать! И какое-то время редакция напоминала тюремную столовую во время бунта из какого-то старого фильма. Кэти позволила всем выпустить пар, потом навела порядок.
— Почему она умерла от удушья? — спросил Чин. — Жвачка же вылетела.
— Не жвачка, — поправила его Роберта. — Один из вонючих леденцов от кашля, которые она постоянно сосала. С экстрактом говнолипта.
— Что бы это ни было, оно вылетело после того, как Кэти применила «объятие жизни». Мы все это видели.
— Я — нет, — возразил Мизинчик. — Я завис на телефоне. В режиме гребаного ожидания.
Кэти рассказала, что поговорила с одним из парамедиков — несомненно, пустила в ход большие серые глаза, чтобы развязать ему язык, — и тот объяснил, что удушье могло спровоцировать инфаркт. Пытаясь следовать установкам профессора Хиггинса и приводить все относящиеся к делу факты, забегу вперед: вскрытие показало, что так оно и произошло. Если бы в «Неоновом круге» Джерома удостоилась заголовка, которого заслуживала, он, возможно, выглядел бы так: «У ГЛАВНОГО БОССА ЛОПАЕТСЯ НАСОС».