Поводов «выяснить отношения» этот, по моим мальчишеским меркам мужик, не давал. Да и гордыня моя, несмотря на ревность, мириться не собиралась. В конце концов, в какой-то горийской столовке я наклюкался (впервые в жизни) дешевого домашнего вина, промотав (или растеряв) отпущенные мне на поездку 20 рублей, и, кажется, умер где-то после одиннадцатого стакана, потому что надо мной, как в могиле, неожиданно сомкнулась беззвучная тьма, в которой навеки растворились ощущения, растворилась плоть и, наверное, душа тоже.
Полностью восстановиться после тяжелого алкогольного отравления мне удалось только дня через два – в Поти, у берега Черного моря. Сейчас я думаю, что именно вот так и становятся алкоголиками – разок ощутив после ураганной выпивки некую притупленность чувств и, пусть короткий, но кладбищенский покой, когда даже не слышишь шуршания погребальных ленточек у изголовья.
Возможно, это очень индивидуально, но я почему-то никогда больше не пытался топить свои печали в вине. Скорее всего потому, чтобы не утратить то далекое и именно физическое ощущение любви, схожее на слабый трепет пламени свечи. Ведь только женщинам суждено телом чувствовать потерю девственности. Но не каждому мужчине дано принять в этом участие.
Ночью, в самый канун нашего возвращения в Тбилиси, я проснулся от какого-то слабого прикосновения. Мальчиков, в отличие от девочек, которых было немного, разместили в спортзале потийской школы с огромными, от пола до потолка, окнами, сквозь которые струился лунный свет.
Это была Анжела – такой я еще ее не видел: в ночной рубашке до колен, с распущенными волосами. Заметив, что я проснулся, она поспешно оторвала ладонь от моего лба и, приложив к губам палец, чтобы я помалкивал, жестом позвала за собой. Еще не стряхнув с себя остатки сна и, стараясь не шуметь, я едва натянул брюки и пошел за ней.
Ночное море плескалось прямо за школой – удивительно спокойное и приветливое в свете луны. Мы обогнули пришкольную территорию со слабыми признаками ухоженности, и перешли на пляж с кабинками вдоль береговой линии. Анжела завела меня в одну из таких кабинок и повернулась ко мне лицом.
Она была невероятно красивой – без обычной своей прически, «дневных» нарядов, совершенно неожиданная и загадочная в мягком свете луны и в окружении ночных теней.
Наверное, учитывая нашу почти недельную размолвку, либо мне, либо ей нужно было что-то сказать или сделать попытку объясниться. Но происходящее (во всяком случае, для меня) казалось столь невероятным, что каких-либо слов не требовалось вообще, поскольку они забылись.
Мы просто уткнулись друг в друга носами, потом лбами, потом губами, пока чисто интуитивно не нашли «правильного» сближения в возникшей вдруг обоюдной лихорадке. Почти теряя сознание от первой в своей жизни близости, я, тем не менее, с удивлением отметил, что девчоночьи губы – горячие и пресные – отдают вроде как миндальным ароматом судорожного дыхания, спровоцированного не кем-то там вообще, а мной, моим естеством, моей сущностью, данной мне богом или родителями, моим «я», пребывающем в возрасте, когда отвечаешь уже за себя и за свои поступки… Поэтому, когда она едва слышно прошептала: «Ты не сделаешь мне больно?», я слегка отрезвел и что-то даже ответил, понимая, что за меня говорит уже голос моего дыхания.
И все же мне удалось превозмочь неизбежное падение в штопор где-то на самой границе земного притяжения. Каким-то усилием воли, перед тем, как упасть камнем вниз, я расправил крылья, задержавшись на нисходящих потоках, и аккуратно сложил их только тогда, когда Анжела вскрикнула…
Я, конечно, еще не знал, что ТАК женщины вскрикивают не от боли. Что таким образом начинается медленное движение лавины в женской душе, критическая масса которой энергично собиралась из слов и поцелуев, из соприкосновения горячих тел и чего-то ищущих ладоней. Поэтому опять на долю секунды я расправил крылья, чтобы воспарить над бьющейся в мелких судорогах плотью самого любимого на тот момент моего человека. Но было, наверное, уже поздно: она не хотела отпускать, полосуя мою спину ногтями, а я вместо боли чувствовал только разливающееся по всему телу тепло, словно обе наши плоти стали одной.
Воистину, дорогие друзья: чтобы получить наивысшее от женщины наслаждение, нужно просто ее любить. Но так, чтобы при этом и она любила вас…
***
PS. Анжела, девочка моя!.. Если вдруг случится, что ты прочтешь эти строки, дай знать о себе… Я всё давно и правильно понял. Я понял, кто и зачем, когда наш поезд причаливал к перрону в Свердловске, разбросал мои вещи по купе, а потом закрыл дверь железнодорожным ключом, вывернув внутренний вертушок. Я понял, что ты искала меня взглядом в автобусе, пока я пытался сокрушить запертую дверь… Я понял, чем руководствовались твои родители когда увозили тебя в неизвестном направлении, спешно продав дом и не оставив никаких следов… Паче чаяния, если ты это прочтешь: udod77@mail.ru … Я по-прежнему очень тебя люблю.