Они многое доверяли друг другу, но и скрывать было что.
Например, в этот вечер Юлии Владимировне предстояло свидание. Но она помалкивала, не желая огорчать менее удачливую коллегу. Так же она не говорила ей о своих дополнительных доходах: по вечерам дома она делала бухгалтерские балансы ещё для двух маленьких фирм. Конечно, устаёшь смертельно, но сама возможность подработать есть далеко не у каждой женщины - у Ольги Сергеевны, например, её не было.
Стыдно быть богатой в окружении бедности.
Стыдно быть любимой в окружении тотального одиночества.
Склад наконец закрыли, отчёты отослали по электронной почте – и отправились на выходные.
Юлия Владимировна добралась до дома, приняла прохладный душ, переоделась и поехала к любовнику.
Бедной Ольге Сергеевне даже познакомиться с мужчиной негде, тем более, что все ровесники давно спились, а редкие уцелевшие надёжно женаты. У Юлии Владимировны возможностей куда больше: она со своими подработками где только не бывает.
Ольге Сергеевне уже снились лесбийские сны - от безысходности и страха, что больше нечего ждать. Ей снилось: вот она лежит рядом с какой-то женщиной и долго преодолевает отвращение, готовясь к ней прикоснуться. Отступать уже некуда, назвалась груздем… - но тут под её рукой вдруг как будто почка лопнула – и стал распускаться великолепный аспарагус, распрямляясь и вырастая. Ну, с облегчением думает она во сне, если это и есть лесбийство, то не так страшен чёрт, как его малюют.
Её подмывало рассказать на работе про свой сон Юлии Владимировне, но смешно бы у неё не получилось – а стыдно она не хотела.
Юлия Владимировна приехала к любовнику, желанная и долгожданная, и он сварил ей кофе, пока она смотрела в окно на закат.
Он иностранец, венгр, и она улыбнулась, припомнив из «Бравого солдата Швейка»: «Скажите, а вы любите мадьяр? Этих нехристей? Ведь нет?»
-Янош, а что, венгры мусульмане? – спросила она.
Он легко развеял эти домыслы.
Затем последовал весёлый, освежающий секс - счастливые минуты, за которые он всегда благодарил её.
-Конечно, у мужчины меньше проблем с завершением акта, но всё же настоящее удовлетворение он получает далеко не всегда, а только с понимающей, отзывчивой женщиной.
Предполагалось, что это она и есть.
В Будапеште у него семья.
Когда Юлия Владимировна уезжала от него часов в одиннадцать, было всё ещё светло. Дневное пекло смирилось, и она, любуясь опустевшим городом, с лёгкой горечью думала, что женщине всё-таки нужны не приключения, какими бы красивыми они ни были, а покой и стабильность.
Но горевать всерьёз у неё не было причин, потому что появился недавно и подходящий человек, с которым можно жить - и он к этому стремился.
Вот его Юлия Владимировна не скрывала, а охотно рассказывала Ольге Сергеевне о звонках и визитах своего жениха. Ольга Сергеевна радовалась за неё и говорила, что сам Бог его послал, чтобы избавить её от неутолимой любви к одному недостижимому, вполне бесполезному персонажу. Нет, не к венгру. Венгр тоже появился в качестве отваживающего средства.
Но никакие средства не помогали.
Юлия Владимировна завидовала Ольге Сергеевне, что та свободна от этой изматывающей зависимости - сродни алкоголизму, наркомании. Свободна, никого не любит, не страдает:
-Какая Вы счастливая, Ольга Сергеевна! Не жгут Вас на этих углях.
-Да какое там счастье, Юлия Владимировна! – чуть не плакала бедная женщина. – Скоро свихнусь от этих гормонов. Вернее, без них.
-Ну и какие проблемы, этого добра кругом – как грязи!
-Где Вы видите? Покажите хоть одного!
-Уж очень Вы разборчивы.
Это утешало Ольгу Сергеевну: всё-таки разборчивость – не самая худшая черта. Она гордилась своим превосходством над легкомысленной, если не сказать больше, Юлией Владимировной.
Это она ещё мало про неё знала.
А в воскресенье Юлия Владимировна ждала прихода своего суженого. Сидела дома за компьютером, составляла очередной баланс и ждала: с минуты на минуту появится её гость.
Звонок в дверь.
Она не сразу оторвалась от клавиатуры, что-то ещё поспешно допечатала, а потом запоздало побежала к двери, держа наготове улыбку радости. Даже в глазок не посмотрела, настолько была уверена, что это он.
Отодвигает защёлку с чувством вины, что заставила его ждать. Раскрывает дверь, нетерпеливо простирает руку и втягивает его внутрь, чтобы осыпать всеми просроченными нежностями.
И тут вдруг видит, что это не он, не тот, кого она ждала, а совсем другой.
Он смущён таким горячим приёмом, но и обрадован, и готов отозваться, её нечаянный посетитель. Она видит это, и вспышка новой радости далеко превосходит ту, что она приготовила: ведь перед ней – тот, кого она ждёт всегда, кого будет ждать до скончания века, но кого ей так никогда и не дождаться.