Спустя четырнадцать лет, вспоминая те времена, он грустно скажет: «А как хорошо всё начиналось!»
Тогда казалось, вот так и будет всегда: молодость, талант и сила.
Илья Картушин, ватерполист, уже умер.
Костя Тублин, лучник, теперь издатель и бизнесмен. Всё так же попадает в цель.
Я, по велогоночной привычке, прячусь от встречного ветра жизни за его широкой спиной.
Мы тогда устроили с ним теннисный матч. На «американку» – чего пожелает выигравший. Наши семинаристы наблюдали за игрой. Конечно, моя пумовская ракетка была предметом вожделения, каждый попробовал ею поиграть. Разумеется, я рассчитывала на победу: с такой-то ракеткой при равных (уже было проверено) силах!
Однако что-то не пошло, я стала проигрывать. Костя человек азартный, у него и сейчас, в бизнесе многое держится на кураже, на художественной игре, на настроении и, как ни странно, не подводит его. Не он ли вывел наше издательство из рифов даже в смертельный для многих дефолт! Не его ли кураж помог нам выстоять и в 2002 году, когда ввели налог на добавленную стоимость на книги и цены так подскочили, что многие издательства сошли с дистанции.
Короче, Костя принял решение выиграть тот матч вопреки объективным предпосылкам. И когда я это поняла, когда до меня дошло, что «американку» мне придётся не получать, а отдавать, я в запоздалом отчаянии завопила: «Только не ракетку!»
Грянул взрыв смеха, а Костя смущённо и в то же время победно покраснел.
Скорее всего, они подумали про мою «девичью честь», но в те времена такие мысли ещё было принято скрывать.
Мне же моя «девичья честь» вовсе не казалась таким уж привлекательным предметом, чтобы быть поставленной на кон матча, и только по хохоту моих товарищей я сообразила, что они могут считать иначе.
Не помню теперь, выиграла я тот матч или проиграла. Если проиграла, то отделалась скорее всего какой-нибудь бутылкой вина. Костя никогда не был кровожадным, и ракетка, предмет его зависти, осталась при мне. А если выиграла, то тоже не больше бутылки вина, которую в тот же вечер мы и выпили всей нашей компанией.
С тех пор мы дружим.
На каких только кортах, какими только ракетками Костя не играл за эти годы, но уже не со мной, далеко опередив меня не в одном теннисе. И вино тех времён он давно не считает вином.
Но остаётся неизменной точка нашего равенства, на которой тогда зависла на волоске победа, сделав исход матча уже несущественным. а ней и держится наше доверие до сего дня и впредь до скончания мира.
«А как хорошо всё начиналось!»
2002
НОВОГОДНЯЯ НОЧЬ
Прошло тридцать шесть лет. Три полных круга совершил зодиакальный цикл. Значит, в тот раз, как и сегодня, год Змеи переходил в год Лошади. Только мы тогда об этом не думали, не знали, в эти игры не играли. Понятия о гороскопах не имели. Не было компьютеров, мобильных телефонов, да и вообще телефонов не было в нашей сибирской деревне, разве что в учреждениях. И невозможно было узнать, приедет или не приедет на Новый год тот семнадцатилетний мальчик, которого я ждала.
Каникулы уже начались, мороз трещал, снег скрипел под валенками, каждый день мы с Витькой бегали встречать автобус, который приходил из ближайшего к нам города Бийска. А гостя нашего мы ждали аж из Киселёвска, есть такой в Кузбассе.
Чем ближе к последнему дню года, тем меньше оставалось надежд. Потом они и вовсе исчезли.
Собрались мы своей компанией дома у Витьки, налепили пельменей, наморозили в сенях. Всем было весело, только мне тоскливо без моего желанного друга, но это пряталось глубоко внутри и никому не бросалось в глаза. Сияла ёлка, топилась печка, горели щёки, взрывался смех. Как во все времена у семнадцатилетних.
Пельмени уже варились, шли последние приготовления перед тем, как сесть за стол - и вдруг...
Вдруг распахивается дверь.
Кто бы это мог быть? Витькины родители в гостях и не должны вернуться так рано.
А в Сибири в жуткие морозы в натопленный дом сперва врываются клубы холода и, беснуясь, застилают пол по колено. Как на эстраде под ногами у певцов, только стремительней и гуще. И лишь спустя мгновение поверх этого пара обозначается ввалившийся с мороза человек.
То был наш уже не жданный гость, сияющий и ослепительный. Ушанка и ресницы густо заиндевели от дыхания в долгом пути.
Одиннадцать часов вечера, самое время свершаться новогодним чудесам.
До сих пор я не знаю, какими попутками он добирался до нашей деревни в такую морозную ночь в этакое время года, когда уже все по домам за столами. Скорее всего, последние девять километров от дальнего шоссе он просто прошагал пешком. Где пешком, где бегом. Я не успела спросить. Я ахнуть не успела - и лишилась чувств.