Он возил их весь месяц тренировочных сборов: утром на стадион - двадцать пять километров, потом на обед, вечером снова на тренировку. Команда с комфортом размещалась в загородном пансионате. Они-то с комфортом, а он, Астап, за рулём до десяти вечера! Каждый день!
-Астап, да тебе дадут два отпуска!
-Догонят и ещё дадут, - отвечал он. - А если мало, так прокурор добавит.
У него было двое маленьких детей, но их маму он отвёз туда, откуда взял, а деток воспитывали его родители. Он был вольная птица, и что ему делать дома? Но вот куражился:
-Нет, я уволюсь, зачем мне это, с какой радости!
И чем интереснее ему было со спортсменами, тем больше артачился.
Команда не обращала на его капризы никакого внимания. Ну, уйдёт этот - дадут другого, им какая разница, они и к другому будут относиться с тем же дружелюбным равнодушием.
-Эй, Астап, поехали, что ли!
Им уже надоело объедать шелковицу у ворот пансионата, а Астап всё моет и моет своего Мустанга. Он упрямо поливает его из шланга, трёт тряпкой - уже на четвёртый раз, но нервы у спортсменов резиновые, всё-таки они - сборная республики. Тренер ждёт их на стадионе - но у него тоже хорошие нервы.
Наконец выезжают. Команда располагается внутри Мустанга, раскидав свои накачанные, как автомобильные шины, ноги, а то и вовсе прицепив их висеть на поручне (Астапа это злит) - по одному на сиденье, и только двое вместе, всегда рядом - муж и жена: Костя и Женя.
У шлагбаума остановка: проходит электрична, Астап откинулся, глядит в зеркало всё туда - в салон.
-Ещё хорошо, что не товарняк, а то было бы вагонов сто пятьдесят - сто восемьдесят!
-Ха-ха!.. Ну ты, Гарька!..
-А что? Ну, шестьдесят.
-Шестьдесят ещё куда ни шло.
-Но один-то раз было сто пятьдесят!
Те, пара, улыбаются, как посторонние, и помалкивают себе, как будто одни из всех что-то там знают. Пароль, по которому пустят в рай.
И что уж такого они знают? Подумаешь, Астап и сам был женат и точно помнит, что никакой загадки там нет.
Сидят себе молчком, но видно, что думают о чём-то вместе, сложив усилия - как будто поодиночке им не додуматься. Отработают на дорожке - и снова друг к другу поближе: нести сообща свою невидимую ношу. Что за ноша - догадаться бы.
-Завтра расслабьтесь, - сказал тренер команде перед отборочными соревнованиями. Премудрый, он отправил их в горы, поручив аборигену Астапу.
Расчёт тренера был ясный: там, в горах, они дадут себе хорошую часовую нагрузку, недостаток кислорода на высоте заставит их печень срочно перестроиться и выдавать в кровь столько гемоглобина, сколько внизу не требовалось. И после, спустившись в долину, с разогнавшейся-то печенью - вот побегут!
Астап проникся важностью задачи и повёл себя, как командир подводной лодки, действуя сурово, значительно и беззвучно.
-Астап, кого ждём?
-Спокойно.
-Астап, а куда ты нас везёшь?
-Куда привезу, там и будете.
-Отдадимся в руки судьбы.
Астап развил тайнодействие: на страшной скорости он гнал Мустанга в дебри селений, с воем мотора заруливал в закоулки и тупики и вполголоса объяснялся там с какими-то тёмными личностями на здешнем языке, а те скупо кивали, молчаливыми жрецами поглядывая на спортсменов внутри Мустанга.
-Террористы...
-Будут снимать скальп, приготовьте ваши черепа!
Оказалось, Астап всего лишь раздобывал хорошие шашлыки, хороший мангал и хороший уголь.
В горах, почти у самой цели, дорога оказалась перекрыта железными воротами на амбарном замке: зона заповедника. Объезда не было: скала, обрыв, и уже скопилось перед воротами несколько машин и автобусов. Слонялись рядом приунывшие туристы.
-Астап, давай разгоняйся - и просто перелетим, чего там.
-Можно с шестом...
Он вышел разведать обстановку (вдогонку: “Астап, ты захватил свой кольт?”). Ни будки, ни ключника - но народ на что-то вяло надеялся.
Сборная республики тоже выбралась наружу, размяла мускулы и расползлась по крутому склону.
Женя потрясла прутья ворот. На неё с интересом посмотрели туристы.
Тогда Астап вынес из кабины монтировку, вставил её рычагом в дужку замка, и с первого рывка замок отвалился. Восторг прокатился по рядам узников.
Передние машины проезжали в ворота, сворачивали там на обочину и без всякой совести останавливались, уступая ответственность за содеянное следующим позади товарищам. И так Астап оказался первым. Он бесстрашно поехал вперёд, презирая предателей, которым дал свободу.
Однако их никто не остановил, и про подвиг Астапа до обидного быстро забыли.
-...бедная, её на всех соревнованиях ставят. Бежит всегда самая последняя - накушается!..